Кель дернул щекой. Уголок губ скривился и съехал вниз. Все лицо альтмера выражало устало-раздраженную покорность, а во взгляде так и читалось: « Ах, вот ты как. Ну, вот заснешь ты, падла…»  Такое выражение прибывало на лице всего пару секунд, после чего вновь сделалось обиженным и оскорбленным. Конечно, он думал не так, но дождаться когда вампирка заснет, ему действительно захотелось.
//Хм. Ну и сам схожу. У меня еще остались свои деньги… каким-то неведомым чудом не выпавшие… и еще что-то бумажно-хрустящее… вечно у меня в карманах целый склад находится//
Наемник вздохнул, не ответив, но на угрозу получить по хайлу мокрой  тряпкой отреагировал быстро. Вскинул брови, опустил уши и примирительно поднял руки. Пусть он ни капли не верил в то, что Сеэлла может его ударить, тем не менее, не сыграть испуг он не мог. Тем более что ему казалось, что вампирка была обижена на него. За то, что чуть не умер. Наверно так.
- Говорю последний раз, вина сегодня точно не будет.
//Угум, конечно. Ты еще скажи, что не чуешь, как пахнут мои ноги без сапог, ехехе!//
Кель сокрушенно вздохнул и, противореча совету гардемаринов, повесил нос. Краешек глаза поймал блеск ночной вспышки на темном небе. Наемник еще не мог к ним привыкнуть, и каждый раз ловил себя на мысли о том, как выглядит источник этих вспышек. Интересно, кто-нибудь когда-нибудь их видел?
От прикосновения холодной руки к плечу по телу пробежал холодок, как будто бы тепло все сразу выкачали и оставили мерзнуть. Кель вздохнул и полулег, опираясь на локти. Он мог бы отобрать тряпку, сам привести себя в порядок, но… Он помнил о том, что когда-то сказала Сеэлла. Может ей просто нужно о ком-то заботиться! Собственно, почему бы и да? В любом случае это было очень мило с ее стороны.
Довольный и балдеющий Кель пошевелил оставшимися восемью с половиной пальцами на ногах и, наклонив голову, слабенько улыбнулся.
- Ладно, не заводись! Все, я молчу, как погребенный труп. Я просто хотел предложить отдохнуть. Ничего не поделать, но алкогольное(лично мне) как-то сил придает. – Он перенес вес на одну руку, второй поймал за горлышко кувшин, стоявший на табурете. – Вот и буду пить свою водичку. Только ты не обижайся потом, что я тебе не отвечаю. Вдруг я умер совсем. – Он улыбнулся и поднес к губам кувшин. Ему показалось, что это была самая вкусная и холодная вода на свете. Счастью не было предела. А вот воде был. Но это не помешало Келю за раз выхлебать сразу пол кувшина. И плевать, что живот еще болит. Скрипучий колодезный голос стал четче и звонче. Кель поставил кувшин обратно и издал долгий мурчащий звук довольного кота.
//Не хило меня так кровью залило… я же наверно… похудел даже…//
- Спасибо, - легко и с улыбкой произнес Кель, - Если бы не твои холодные как льды Скайрима пальчики, то, пожалуй, кончилась бы наверно моя история в том переулочке. – Наемник слегка сощурился. – Разбираешься в медицине?

Он опустился на кровать, глядя в потолок. Руки уже не могли его держать. Не было сил, к сожалению. Он не ел почти сутки, с того момента, когда они останавливались на тракте по дороге в Локартрин. Впрочим, организм и не требовал еды. Создавалось ощущение, что он настолько устал, что уже не мог издать тот самый неловкий звук урчания в желудке, требуя подпитки. Хотя, если говорить о подпитке, то вот как раз выпить-то он и требовал. Причем в великом количестве. И не воду, мать-перемать! А как минимум градусов на десять крепче! Сейчас Келю казалось, что  нордлингское пиво было для него нектаром богов. Была ли это обычная зависимость или действительно необходимая для оздоровления потребность – даже автору неизвестно. Прочим, это могло быть и обычной реакцией на величайший стресс. Что и говорить, а дрожь рук наемный убийца смог скрыть лишь тем, что попросту вцепился в простыню.
//Спокойно, дружище… Он ушел. И еще долгое время не верется… Ты же сделаешь так, чтобы Он не вернулся, кретин? // - Кель сглотнул и нервно дернул уголком губ, продолжая беззвучную беседу с самим собой. - // Конечно, сделаешь. Куда же ты денешься. Иначе… Ты сам прекрасно знаешь, что случится иначе//.
- Ну что же, - проговорил Кель, продолжая глядеть в потолок. К счастью и моему восхищению, он был одним из тех личностей, которые, о чем-либо задумываясь, могли одновременно не только внимательно слушать, но и воспринимать сказанную собеседником информацию. – Так поблагодарим же нашу удачу!  – Он улыбнулся использованному символизму в своих словах. – В любом случае, у тебя теперь есть практика и коль ты в себе не уверена, то я уж в тебе не сомневаюсь. //Ну, кроме отдельных твоих слов и угроз, милая мутсера!// А вот насчет восстановления!… 
   Альтмер, набравшись немного сил, чтобы, оперевшись на локоть и подперев кулаком щеку, перевернуться на бок, лицом к вампиркиной узкой спинке.
- Скажите мне, уважаемый врачеватель, сколь долго мне придется валяться полутрупом на перинах, м?
Он вдруг замолчал, хотя хотел спросить что-то еще. Забыл. И вместо этого поинтересовался немного изменившимся неуверенно-ненавязчивым голосом:
- Мммм, чернобурка… Изволь спросить: зачем ты сидишь на грязном полу?

- Три-четыре?! – Растерянно выдохнул Кель. – Ограничения? Резких движений и нагрузки? – Он изумленно поднял брови. – Да ты никак мертвечину из меня заделать решила! Я же тут вернее помру, ежели двигаться не буду! И после этого ты надеешься, что я буду малость бурчать? – Альтмер фыркнул.
Что и говорить, а он совсем не обрадовался тому, что ему прописал "доктор". Пожалуй, горизонтальное положение в течение трех и более дней он точно отдыхом не считал. Он уже решил, что потянет тут день и сбежит… или не протянет и дня и протянет ноги… Каламбурчик!
  - Себя за такие слова покусай, - Кель нахмурился и скрестил руки на груди. Он все сожалел о своем невыгодном положении.
- Не буду я спать. Напугала ты меня на ночь, теперь совсем не засну. Теперь весь больничный будет сниться, что я старый парализованный ветеран.
Ему было обидно на несправедливую судьбу. Но пусть он и строил из себя вулкан возмущения, Кель понимал, что после операции на жизненно важные органы действительно стоило бы восстановить здоровье… Однако ж молчать и не возбухать он не мог. Сеэлле бы стоило пригрозить чем-нибудь посущественнее укуса, чтобы заставить наемника бурчать, ворчать и хохлиться поменьше.
- Ну и что мне делать теперь эти несчастные три-четыре дня? – Жестикулируя, он резко развел руки. -  Стихи сочинять? Или может песенки петь? Учти: ни то, ни другое я делать не умею.

Кель приподнял бровку. Вздохнул. Опять этот ехидный тон не к месту. Прочим, это ее проблемы.
Он, тихонько крякнув, лег на бок и, поставив на кровать руку, подпер кулаком щеку.
- Я бегать не собираюсь, но я собираюсь двигаться. А так как мой организм не умеет передвигаться исключительно резкими движениями, то это значит, то ты ограничиваешь меня в ходьбе. А если я не буду ходить, то вернее помру. Не только потому что занемею за три дня лежания и ничегонеделанья, но по скольку те ребята, что каким-то неведомым чудом смогли нас изловить, наверняка еще в городе. А так как они там все гребанные вампиры… - Кель вскинул брови, растопырил пальцы на обеих руках и приглушенно произнес, - без обид, - и тут же продолжил прежним голосом и с прежним спокойным выражением лица, - то смею предположить, что они могли найти нас по моему запаху крови. – Тут Кель слегка поморщился. – А ведь он такой, что даже я чувствую, как им пропахла моя рубашка на полу. Кстати, почему она на полу? Не очень бережное отношение к одежде, чернобурка.
Кель замолчал, и пошкрябал ногтем нос. Потом облизал губы, все еще чувствуя на них солено-железный привкус. Особенно в уголках. Ему показалось, что он теперь никогда от него не избавится. Конечно, это было не так. Просто внезапная печальная мысль в голове.
- Так к чему я говорю-то. – Немного задумчиво проговорил наемник, зачем-то зачарованно глядя в простыню. Но потом вновь подняв глаза на вампирку. - Не будем менять место дислокации: можем вновь нарваться на неприятности. А так как мне прописали ограничение в резких движениях, то сделать я ничего не смогу. Ты, кстати, тоже.
- Что же до развлечений… - Кель, кряхтя, поерзал на своем месте, приподнимаясь. - Ммммм… в «города» и «слова» я никогда не играл. Причем тут служанки, я не понимаю. Обойдемся, пожалуй, без стихов. Если хочешь спать - спи. Призови откуда-нибудь книжку и почитай, а я послушаю. Расскажи что-нибудь, залей страшилку, раз, ка ты говоришь, ночь на дворе. Если будет совсем грустно - сделай зарядку, а я понаблюдаю. А еще можешь вернуть мне сапоги. Что еще предложить?... - Благородно и живописно возлежащий мер не очень благородно и живописно почесал подбородок. - А вообще я предлагаю выпить! Только не воды…

Кель широко улыбнулся, глядя на то, как раздраженная Сеэлла встает и таки поднимает с пола его рубашку и ее собственный плащ.
- Ну, зачем выкидывать?! – Жалобно протянул Кель. – Зачем покупать новое, если можно отстирать старое? Ты королевна что ли, чтобы деньгами раскидываться?
Однако, все было без толку. Видимо наша вампирка была настолько ленива или честолюбива, чтобы снисходить до этого и не тратить деньги. К тому, Кель уже привык к этой рубашке, она ему нравилась. А доверять Сеэлле покупку новой он не хотел. Не просто из принципа или недоверия, сколько из-за того, что, придерживаясь женского вкуса, она купит какую-нибудь хренотень. Но кто будет спрашивать мнение больного существа, которому принадлежит эта рубашка?
- Только. Попробуй. Выйти.
Кель примирительно вскинул руки перед собой.
- Что ты, что ты! Как я могу? – Он улыбнулся и кивнул на ее угрожающие речи. – Смиренно повинуюсь.
Дверь хлопнула, закрываясь за вампиркой. Кель метнул голодный взгляд на оставшуюся в комнатке сумку. У него было не так много времени.
Альтмер вдохнул, сел на кровати и повернулся, не переставая морщиться. По животу разнеслось не столько больное, сколько жутко неприятное ощущение. Только б до стула дотянуться. Телекинез использовать не хотелось. После него в этом мире начинала болеть голова, а лечить ее Кель приноровился чем-нибудь крепким и в достаточном количестве. Поднявшись на ноги, альтмер покачнулся и оскалился. Теперь было больно. Шаг, еще один. Рука ныряет в сумку и вытаскивает оттуда… старую забытую бутылку вина. Ту, которая была куплена в Танла-Коорторе. Прочим, вина в этой бутылке осталось на два глотка и зубик.  Явно оставалось, чтобы просто промочить горло. Но эти два глотка оказались нектаром богов. Большего Кель не смел желать.
Облизал горлышко, альтмер с тоской заглянул в бутылку и не найдя там даже и капли, сделал шаг к окну. Улика полетела в темный проем и блеснула, отразив оранжевую небесную вспышку. Раздался обиженный и явно матерный кошачий мяв. Окно закрылось.
Кель быстренько натянул сапоги, которые зачем-то с него сняли, и хлопнулся обратно на кровать уже когда за дверью раздались вампиркины шаги. Миг и альтмер уже лежит, изображая умирающего лебедя.
Оттого, что принесла Сеэлла, пахло едой.  Как только тарелочка с булочками приземлилась на столик, Кель тут же протянул руку, схватил первую попавшуюся и надкусил.
- Ну, так что, книжечку тебе почитать или ты еще что-то придумал?
  - Придумал, - приглушенно вякнул Кель, продолжая жевать что-то странное, но явное выпеченное какой-нибудь богиней. – Я буду есть. Ты тоже ешь, не стесняйся, но если ты на этой самой… диете, то можешь и почитать. – Он, наконец, проглотил. – Прочим, делай что хочешь. А то создается впечатление, что не я тут раб, а ты.
Наемник улыбнулся и продолжил есть, доверчиво глядя на вампирку.

- Впрочем, я не помню, что заставляла тебя чувствовать себя таковым
- Неа, - покачал головой Кель, опустив уголки губ, - не заставляла.
//Я и без твоих заставлений иногда таковым себя чувствую. Впрочим, к этому я точно привыкать не собираюсь//
Он дожевал второй кусочек булочки. Альтмер старался есть неспешно, хотя и был ужасно голоден. Не торопился и двигался челюстями будто бы лениво. Словно это приносило ему боль. Однако это не помешало ответить на вампиркин хитрый взгляд ехидной улыбочкой.
- Не ударишь. Я слишком милый, а ты слишком добрая для этого. – Он моргнул и надкусил булочку. – Даже после выздоровления.
За окном полыхнула желтая вспышка. Желтый свет на миг проник в помещение и на этот же миг покрыл предметы, до которых сумел дотянуться, будто бы налетом.
- Слушай, тебе эти булочки странными не кажутся?
- Когда ты голоден, а у тебя в руках находится что-то съедобное, то ты даже не посмеешь подумать о том, что оно может быть странным. – Со знанием дела проговорил Кель, уже умявший половину выпечки. – Ну а если серьезно, то пока не кажутся. Вот если после их потребления у меня вырастит хвост, когти и проклюнуться рога, то тогда можешь смело считать их странными… как и это заведение и того, кто тебе их продал. Ты же их тут купила, верно? Ну, вооот.
Он довольно улыбнулся, облизнулся, словно кот, радуясь тому, что уже не чувствует тошнотворного привкуса крови, и вновь вгрызся в булочку. Потом немного приподнялся, оставив в зубах выпечку, и прислонился лопатками к кровати. Кожа тут же ощутила неприятную шершавость, но Кель не обратил на это внимание. Он был занят поглощением органических веществ.
- Что вообще может быть не так в булочках, м?

Кель поерзал на месте. Полулежа, прижимаясь лопатками и затылком к изголовью было не особо удобно. Но и подавиться он не хотел. Он хотел есть. Поэтому он ел.
- Чаво-чаво? У тебя один зяык? – Усмехнулся высокий эльф и облизнулся. – Я ыбл бы удивлен, что у тебя их обнауружилось бы вда. Дав. Два. Бл! – Кель прикусил язычок, чтоб не ругнуться. Ну и, пожалуй, для того, чтобы заткнуться самому. Некрасиво говорить ему не нравилось.  – Че за руенда?... Руенда?.... Серьезно, мвою тать? Грррррр!
Кель поморщился, нахмурил светлые брови и провел языком по зубам, будто бы это чем-то помогло. Потом подозритель глянул на оставшийся в рука несчастный кусочек булочки. Печева оставалось на один зубок. Есть или не есть? С одной стороны уже поздно и его уже накрыло, а с другой… как бы не сделать еще хуже.
- Чернобррррука...бурка, что за хернотень ты притащила? – Кель потряс головой и на пару секунду высунул язык, словно собачонка, видимо желая, чтобы он проветрился. – Теперь я…. гворю… как…. дебил…

- У..уши у тбя фиофлетоывые.
Кель сощурился, нахмурился, пытаясь разобрать что сказала вампирка. Пусть это заняло всего пару секунд, но вот осмысление сказанного…
- Щщщитооо? – Тихо просвистел альтмер, вскинув брови. Выронив несчастный кусочек проклятой булочки, он приложил ладони к ушам, как будто бы это помогло убедиться в цвете его ушей.  Однако чувствовать цвет ладошками еще пока никто не научился.
- Каашмар! Бедныя мои ушики! – Печально пролепетал Кель и кинул взгляд на смеющуюся вампирку. Печалька застряла у него в глотке.
- Я бы на твоем месте так не ихихакал, - голосом умного кролика из Винни-Пуха произнес наемник, - ты бы лучше глялула на зеленцу всоего носа, чурнбурка!
Теперь пришла очередь Келя начать широко улыбаться и сотрясаться от рвущегося, но еще сдерживаемого смеха. Это было, кстати, немного больно. Смеяться в смысле. И каждый напряг мышц живота отзывался нытьем во все уголки организма.
Из-за тумбочки выскочила худая бурая крыса и, схватив уроненный альтмером маленький кусочек печева, бросилась обратно, там, где тумбочка скрывает ее прогрызенную норку.
- Ужс! – Смеясь сумел проговорить Кель, все еще прикрывая ладонями уши. – Чт же тперь делать-то?

- А длатать чего? Можтет проитдет само?
- Авось! – Громко и четко воскликнул Кель и сполз головой на подушку. Полупарализованный язык ворочался во рту как не свой, но силясь говорить членораздельно, альтмер иногда мог сказать что-нибудь четко. Особенно если слова были короткие. То, что было длиннее пяти букв, увы, подвергалось садистскому коверканью.
- Зтнаэшь что, - деловито произнес альтмер, подняв вверх указательный палец. – Если эта крсочтьнось не илезчится сама… но мне прдиется ортезать себе уши… И зтнаэшь что? – Кель опустил палец, но нахмурился. – И вот тогда я хрен дкажу, что я эльф, вот! Почму у вас тут все так реаргруют на обарсдтающих бродой мужжтщин? Меня уже раза три точно обзваали чеволеком, а потом еще потыталсь дказть мне же, что я нзачит не эфильйских кровий! Нвахи проклтущие. Дискрминазация по бододатому пирзнаку…. Тьфу.
    Альтмер потер уши, надеясь, что это чем-то поможет. Конечно, резать себе уши он не хотел, но и ходить разноцветным тоже было не соблазнительно. Может оно, и правда само отойдет? Или его выводить придется? Спиртиком, например, вовнутрь?
     Наемник сглотнул, почесал нос и скрестил руки на груди, устремив загадочно-ироничный взгляд на зеленый, сновно огуречик, вампиркин нос.

- Хто-хто? – Кель насупился. – Я не вырпдежник! Я не вивнват, что у вас тут мжики недорзвтые и не орбастают где нужно. А я еще и иднюк! Сама ты иднюшка. – Наемник сделал вид, что обиделся. – Обзваетса же еще…
- А тчо ты умаешь на чсет нассажа...
- Кого-чего? – Эльф сощурил мутные янтарные очи и тут же получил сквозь хихиканье приказ перевернуться.
– Это еще зачм? – Странно произнес он, тем не менее, пслушно зашевелившись. Опершись на руку, он, скрипнув зубами, аккуратненько лег на живот. Тот недовольно заныл, давая знать, что он существует, но почти тут боль отступила, оставив после себя лишь неприятное ощущение. Кель подгреб к себе подушку, обнял ее и пристроил на ней голову. Правую часть лица поглотила белая наволочка. Было удобно. Кель любил спать на животе.
- Чавой-то ты удумла, м? Уши не торгать! Они и тк постардали!

- Я не рведина, - буркнул альтмер, чувствуя, что на поясницу опустился весомый аргумент. Он выдохнул, слегка вдавливаясь в кровать. Животик опять заныл, на это раз капризнее, но, как и раньше, сбавил обороты, оставив лишь неприятное ощущение где-то внутри. Не более.
     Кель скосил левый глаз, пытаясь хоть мельком глянуть, что собирается делать подозрительная вампирка, но ничего не вышло. Повернуть голову на все сто восемьдесят он не мог.
     Прикосновения холодных тонких пальцев к шее заставили его вздрогнуть и напрячься. Альтмер замер, не понимая, что происходит и что от него требуется. Вот только от него не требовалось ничего. Женские пальцы разминали плечи и плавный переход к ним шеи, разгоняя тепло по телу.
- Да ралсабся ты, чго нарпряжен так
Он выдохнул, обмяк, не подавая признаков жизни. Стало спокойно, умиротворяюще, приятно.
- В этой кмонате нет того, кто бобялся бы тових укусов, - не открывая глаз, улыбнулся Кель. – Улчше не отлевкайся, ченробурка, продлжай. Этот твой мажсажик – крайне змаечтаельная штука…

- Ты дмаешь так?
- Абслютно, - сквозь довольную улыбку произнес альтмер. Светлая бровь дернулась, когда вампиркины пальцы пробежались по спине вдоль позвоночника, по телу прошла приятная дрожь. Если бы Кель умел мурчать, то он бы замурчал.
Веса Сеэллы он уже не чувствовал. Он был в нирване. Он чувствовал себя здоровым.
- Гворишь так, чловно нигда раньше тбе не длелали мажсаж. Уж рззочек пропробовать нунжно
- Мммм, а потом еще разочек, - мечтательно промурлыкало счастливое существо, слегка поведя плечами, чтобы вновь почувствовать тепло. Ну а вообще, ему действительно никогда не делали массаж. Разминка перед тренировкой, разгоняющая усталось, - это одно. Тут все было намного приятней. И залипательней.
- Язк как язык… у, ты об этом? Ну, охтодит немного. У тебя уже нромализвался?, - не раскрывая глаз, проговорил Кель и пошевелил языком. Он и правда начал будто бы отмораживаться и теперь вероятность четко произнесенного слова возросла.
- Ооо, уши сонва номральные.
- О, Боги, какое счастье! - Слабенько улыбнулся Кель, то ли комментируя слова Сеэллы, то ли озвучивая блаженные ощущения своего тела. Размяк, как хлебушек в воде, за то невероятно довольный и пофигистичный. – Да мне уже все раврно… делай что хочешь, у мня уже нет сил сопортивляться. – Альтмер потерся правой щекой о подушку. - Только поводи еще по спинке, пжалуйста…

- Да повожу, повожу...
Кель издал довольный мычащий звук и улыбнулся.
- Ты преееелесть…
На самом деле спрашивать его уже резона не было. Он и так почти засыпал. Относительная тишина, удобное горизонтальное положение на кровати и приятности от раздобревшейся Сеэллы расслабляли, потихоньку вгоняли в сон. Медленно, но верно. Если бы не корректируемая проклятущими булочками речь вампирки и желание поболтать он бы уже уснул.
- Уже хочу, - хрипловатым от расслабленности голосом произнес Кель, покрепче обняв подушку, - и даже взоражать не буду. Только ты тоже выпспись. После операции. Не думаю, что только мне одному она оптрепала нервы.
Кель глубоко вздохнул, шумно выдохнул через нос, сглотнул. Притих, продолжая получать удовольствие и тихо слушать, как отзывается огранизм сладко ноющими ощущениями и мелкими иголочками под кожей на прикосновение холодных вампиркиных рук. 
// Рррррррр... оооу, дааа...//
- Спасибо…

Кель дрых как убитый. Без снов. Казалось, что он настолько вымотался, что даже перевернуться на спину или перекатиться на бок не было сил.Он так и уснул, обнимая подушку, повернув голову и тихонько улыбаясь.
Однако с утреца было не до улыбашек. Ну как с утреца… с обеда, в смысле. Повинуясь своим внутренним часам, Кель вполне был способен проснуться и еще темным предрассветным утром, но не сегодня. Сегодня он бы вполне продрыхнуть весь день пока бы не выспался или его не растолкала возмущенная наглостью Сеэлла. Но ни того, ни другого не случилось.
    Он пробудился в тот момент, когда шустрый вор, с шумом распахнув окно, вылетел из него, как ловкая крыса или гибкая белка. Он бы наверняка подумал, что ему показалось, и вновь прикрыл глаза, но вот вопли и топот троицы в доспехах явно не было сном.
    Кель вмиг взбодрился. Ему частенько приходилось бросаться в бега, только-только свалившись с кровати. Поэтому услышав крики «Лови его, он тут!» он чуть сам не сорвался в галоп. Не смотря на то, что он ничего не делал. Он уж успел вздрогнуть, напрячься , досадливо ругнуться и придумать тройку способов свалить и два варианта разоружения этих ребят, когда вдруг понял, что он им не нужен. Им нужен был тот, кто только что выпрыгнул в окно. Сеэлла тоже уже пробудилась… еще бы! Носяться же тут некоторые, топают аки мамонты, и спать честному народу не дают! Ну-ка, где тут жалобная книга у этого заведения?
    Кель перекатился на спину, кряхтя, приподнялся на локтях и величайшим укором, неуважением и вообще презрением воззрился на грубиянов. Вздумали тут за ворами по комнатам бегать!
     Альтмер глянул на одного, на другого, на третьего, потом переглянулся с растрепанной, словно ведьма, и сонной, словно суслик, вампиркой. Зевнул. Пригладил помятые волосы на голове.
- Служивые, - хрипловато заговорил он, почесывая ногтем безымянного пальца правое веко, - вы чего так некультурно портите отдых благородным господам, в комнату с грохом и визгами врываясь, м? Шли бы, - он вновь зевнул, прикрывая ладошкой рот, - шли бы на улицы преступников ловить…
     Он медленно наклонил голову набок и приподнял бровь, всем своим видом говоря о том, что он думает об этих ребятах в доспехах.
//Брюхо болит… проходит или хочет выпить… или спать… или есть… уух. Утро добрым не бывает… может им булочки те великолепные предложить? Это бы скрасило и утро, и их морды. Как думаешь, чернобурка?//