- Проклятье, Сеэлла! Моя рубашка! - Громко возмутился Кель, когда вампирка бессовестно попользовала его как полотенце. Он отшатнулся и упер кулаки в бока. - Я же только сегодня утром ее отстирал! - Наемник недовольно прищурился. - Вот придем, будешь мне ее стирать теперь.
  Он смерил Сеэллу и Ибрагима внимательным взглядом, потом вздохнул и потер ладонью лоб.
- О, боги, как мы такие домой-то попадем? Госпожа Фрида выгонит нас на улицу... и будет права. - Проворчал Кель, еще раз обреченно вздохнул. - Пойдемте уже.
  Всю дорогу эльфа сопровождал запах ванили и молока с обеих сторон. Ему казалось, что и его самого этот запах уже пропитал насквозь. За ними пару раз увязывались дворовые собаки. Кажется, они были совсем не против облизать Сеэллу. Кель так же вдруг понял, насколько тактичны живущие в этом городе люди. Пока они шли, на них только с интересом поглядывали, старательно это скрывая.
  Когда же бравая семейка, наконец, дошла, наемник с неохотой постучал в двери поместья, уже думая, как бы объяснить, почему Сеэлла стала вдруг такая сладенькая.
  Двери Фрида открыла  в своей манере: шумно, громко, широко.
- Уже вернулись! Как вам ярм... - Слова застряли у нее в глотке, стоило ей кинуть быстрый взгляд на нашу вишенку, которой прям сейчас бы на торт, Ибрагима по локти измазанного в заварном креме и Келя. Последний являл самую безобидную стадию измазанности, так как сумел более-менее стереть с лица остатки последней шутки марионеточника, чего не скажешь о волосах на виске.
- Не спрашивайте, пожалуйста! - Неловко улыбаясь, наемник помахал руками перед собой.
Фрида все-таки хотела спросить, потом передумала, потом передумала еще раз и все-таки не стала интересоваться. Предупредив, чтобы они не запачкали мебель, ковры и стены, она увела Ибрагима умываться и мыть руки, напоследок сказав, чтобы Сеэлла немного подождала, пока ей принесут другое платье. 
- Иди, мойся уже, - спровадил Кель Сеэллу, когда они поднялись в оставленную за ними комнату. Тут уже было прибрано, кровать заправлена. - Я потом, мне не так долго.
  С этими словами, альтмер стащил с себя запачканную рубашку, оставив ее сложенную на стуле, и завалился на кровать, раскинув руки в стороны.
- Слишком добрые люди. Очень подозрительно.

Позже Кель пришел к выводу, что люди здесь столь же добрые как и наглые. Личные покои не являются личными, и даже не смотря на то, что дома тут не выстроены анфиладой, они все равно были проходным двором.
Первой пришла Фрида. Она нравилась Келю, даже не смотря на свой пылкий темперамент и явную навязчивость. Наверно, ему было даже немного неловко перед ней, ведь она приняла его. Пусть потому что из-за Сеэллы, но она накормила его и не выгнала. Поэтому ей он готов был простить многое, в том числе и то, что она нетактично нелестно отзывается о нем в его же присутствии. Сейчас он был на ее территории и ясно понимал, что качать права он тут не в праве. Поэтому, когда Фрида пересекла комнату, не дождавшись хотя бы одобрительного кивка, наемник просто откинул голову вновь, продолжая наслаждаться минуткой спокойствия. И чем больше он лежал, чем больше вставать не хотелось, и даже тот факт, что на его волосах еще оставался дурацкий крем от торта, уже не выглядел достойным того, чтобы ради этого трепыхаться. Все-таки сегодня он был чрезвычайно ленив.
  Однако блаженное ничегонеделанье не мешало ему украткой подслушивать, о чем треплются дамы за дверью, а благодаря своему прекрасному слуху, ему даже не пришлось двигать ухом. Очень полезно, между прочим. Если что, Кель будет придерживаться этой сказочки. А вот Фриде она, кажется, не понравилась, судя по ее взгляду. Когда она ушла, Кель не удержался от ленивого смешка.
  Потом явился наш герой-любовник, принеся с собой ауру бесконечно-всепоглотительно-уничтожающего огня, горящего аки стихийный памятник героям войны на 9 мая. Чем не мог не заразить Келя. Потому что как только Эрнесто появился в комнате, наемник вдруг воспылал таким гневом, что комнатка в поместье Ирэн едва не превратилась в чертову преисподнюю. Но этот индивид открыл дверь ванны, пролетев всю комнату со скоростью истребителя, альтмер аж задохнулся от наглости. Полностью излечившись от лени, он подскочил на кровати как ужаленный, одно мгновенье сверлил Эрнесто спину. От переполняющего его бешенства, он разучился говорить и даже материться. Поэтому он, молча, поднял руки, и то же время фигура вампира приподнялась над полом и очень быстро поплыла по направлению к выходу. Выплеск телекинеза словно пинком ноги вышвырнул эту жар-птицу в дверной проем. Кель резко махнул рукой, и дверь с грохотом захлопнулась за спиной Эрнесто. Наемник выдохнул через нос и, казалось, выпустил красноватый пар, словно разъяренный бык. Ничего кроме мыслей, что Эрнесто - охуевший шакал, у него в голове не было.
  Он опустил пылающий взгляд на дружелюбную белку. Он был настолько зол, что не удивился в очередной раз, что эта белка может говорить.
- Не ну ты видел? Видел?! - Накинулся он на белочку, яростно тыча в дверь пальцами.
Вкинув голову, в увидел через все еще открытую дверь в ванную одевающуюся Сеэллу... ну, вероятно, она одевалась до этой экзекуции, и накинулся уже на нее.
- А ты что не выгнала его?! - До этого стоявший на кровати на коленях, Кель спустил ноги на пол и сделал шаг к Сеэлле. - Да ты бы хоть завизжала, чтоб он оглох. Какого хрена позволяешь ему входить к тебе, когда ему хочется?
  Белочка запрыгнула пышущему праведным гневом наемнику на плечо и голосом бурундуков без Элвиса, грозно повторила, хотя и не знала зачем:
- Когда хочется! Когда хочется!
  Пусть и вместе с разговаривающей белкой, Кель не выдерживал сравнения с диснеевским принцем, ибо по степени злости скорее был ближе к диснеевскому злодею. Еще немного и тут уже никто не воскреснет после доброй песенки.

Под умиротворяющими женскими чарами Кель расслабленно или смиренно опустил напряженные плечи, однако злиться меньше не престал. Эрнесто как будто специально набирает очки мудачества, и если сперва наемник был просто разочарован в нем, как в потенциальном оппоненте, то теперь этот огнеупорный петушок его попросту начал бесить. Причем Кель это сам сперва не понял, решив, что Эрнесто просто его разозлил своим неподобающим поведением. Черт побери, он понимал великий соблазн "нечайно" заглянуть к принимающей ванну девушке, но даже он, сам Кель, смог удержать недостойные порывы еще в самом начале своего знакомства с Сеэллой. Какого хрена вообще?!
- Ты так славно подлизываешься, что я почти растаял, - ворчливо, но смиренно отозвался наемник, понизив голос. Дабблкисс почти сработал. - Но, проклятье, что за ерунду он вытворяет? - Вновь громко возмущенно заговорил альтмер, цапнув со стула свою рубашку. - Он словно специально нарывается, серьезно! И что он тут вертится, словно поселился тут? Личность занятая, как же! Своими делами пусть лучше занимается, чем в сторожевую собачку играет...
Все еще ворча, он ушел в ванную, закрыл за собой дверь и включил воду. Рубашка была брошена в знакомый тазик, вместе с водичкой и старым добрым мылом. Пока та отмокала, Кель умылся, отмыл запачканные пряди волос, отер шею. И делал все это с серьезно сдвинутыми бровями. Когда сердитое умывание было быстренько окончено, он плюхнулся перед тазиком на пол, скрестив ноги, и начал яростно отстирывать свою рубашку. Благо задолбавший заварной крем отходил быстро, хоть и, оставляя пятна, выведение которых требовало немного больше усилий. В какой-то момент, наемник раздраженно плюхнул тяжелую сырую рубашку в тазик, выпрямил спину и хлопнул ладонями себя по коленям.
- Нет, ну какой козлина, а? - В тихом негодовании негромко произнес он, обращаясь к пустоте. Он вновь принялся сосредоточенно отирать образовавшее бледное пятно на ткани. - Бесит необычайно, фантастически... Чего я психую вообще? Ох, женщины эти... мужскую жизнь в арену превращают... И почему вообще испачкала рубашку она, а отстирываю ее в итоге я?
  Не смотря на ворчание, рубашку-то в результате достирал, причем успешно. Поскольку после заклинания она вновь оказалась горяча, как женщины бурлеска, надевая ее, он традиционно поматерился на своем родном, который вспоминал в миг эмоционального всплеска. За то вышел чистый, не липкий, но сладковатый запах тортика, словно насмешка, еще следовал за ним, обещая выветрится нескоро.
- Если пойдем есть, то давай снова на веранде! - Он облокотился спиной о стенку и скрестил руки на груди. - Этого наглого засранца я видеть не хочу. Пререкания с ним уже не приносят удовольствие, а вид его самоуверенной физиономии вгоняет либо в тоску, либо в бешенство. - Он заправил мокрую прядь волос за ухо. - И не позволяй ему проявлять неуважение к тебе. Могу предположить, что он позволяет себе многое, только потому, что в свое время ты ему это позволила. Я за тебя глотку перегрызу, если понадобиться, но я не вечен. - Он пристально глянул на Сеэллу. - И, проклятье, почему это, когда он зашел к тебе, ты слова ему не сказал, а как я только разок потрогал тебя...  без посторонних мыслей, разумеется, так ты меня стулом ударила?
  После жестикуляции, он вновь скрестил руки и, приподняв одну бровь, воззрился на девушку.

- Я не лапал, а проверял! - Настоятельно поправил Кель, приподняв подбородок, а потом менее серьезным тоном добавил. - Меня, знаешь ли, не каждое утро встречает манящий женский бюст. Я может счастью своему не поверил.
  Наемник хмыкнул, отшатнулся от стены и, сунув руки в карманы, зашагал за вампиркой.
//Ох, чернобурка. Твои намеки становятся все жирнее и жирнее... Куда же делась женская деликатность, моя маленькая кровопийца? Терпение тебя оставило, как бы не вышло курьезной ситуации.//
Пока они спустились, мимо пробежала Фрида, готовясь накрыть на стол, с кухни послышался звон посуды. Казалось, все, чем занимается эта женщина - это готовит и накрывает на стол. Кель вдруг вспомнил, что она тоже вампир, но представить, как она вгрызается кому-либо в глотку - не смог.
  Они прошли мимо гостиной. Кель немного задержался около Ибрагима. Тот угостил его орешком, за что наемник отечески потрепал мальчика по голове, после чего жест Ибрагима повторила и белка, и пришлось погладить и ее. Не удостоив Эрнесто даже взгляда, Кель не заметил, как он быстро рванул за Сеэллой, которая вдруг так же быстро рванула дальше. За то, он заметил, как остановившаяся в дверях Фрида, о чем-то размышляет.
- А где накрывать? - Спросила она в ответ на молчаливый вопрос эльфа.
- На веранде.
- Ну да, я так и думала, - и уже направилась в сторону, куда ушли Сеэлла и Эрнесто.
- Позволите помочь? - Окликнул ее Кель, неуютно чувствовавший себя в окружении подозрительной доброты.
Фрида на секунду остановилась с подносом кухонных приборов и небольшой стопки тарелок в руках и оглянулась.
- Там на столе другой поднос с кушаньем. Не обожгись! - Согласно кивнула она и двинулась дальше.
Кель улыбнулся и пошел помогать. Хоть где-то, хоть в чем-то. Он немного чувствовал себя одиноким, а поместье напоминало ему родную усадьбу, что оптимизма не прибавляло.

Поднос нашелся быстро. Видимо, специально был поставлен на видном месте. Полированное крепкое дерево, с росписью на широком донышке, дымилась горшочком с супом, блюдом с резанным полосочками мясом и чем-то овощным с аппетитно пахнущим соусом. Ширина и длина подноса позволяли поставить и маленькую хлебницу, вмещающую в себе пять ломтиков свежего хлеба.
//Интересно, сколько платит Фриде хозяйка?//
Подняв увесистый поднос, наемник неслышными шагами двинул туда, куда ушли все вампиры.
//Интересно, смотрят ли обитатели поместья на меня, как на еду?//
Практически дойдя до места, наемник притормозил, услышав голоса Эрнесто, советовавшего Сеэлле порвать с ним, с Келем, и, собственно, голос Сеэллы, в свою очередь, советующий неприлично заботливому вампирку сбавить обороты. Эльф остановился у коридора, дожидаясь пока разговор закончится. Его слух позволял слышать все. К своему разочарованию, он вдруг не услышал ничего интересного, кроме финала. А именно, то, что финал-таки был. Убежденный в том, что ему в скором времени надо будет выйти из тени и вмешаться, заставить вампира отстать от вампирки, Кель понял, что этого не придется делать.
//Интересно, хороший ли это знак?//
Не додумав очередную мысль, эльф шагнул в коридор, бесшумно ступая о полу. Казалось, суп в горшочке издает больше звуков, чем сам Кель. Он прошел мимо оставшегося на месте Эрнесто, но бросил на него короткий мерцающий взгляд, только когда поравнялся с ним.
  Он донес еду до столика, поддерживая его одной рукой, другой он осторожно переставил широкие тарелки с мясом и овощами на столешницу, а потом в самый центр горшочек, в который, приоткрыв крышку, булькнул пловничек.
Выпрямившись, он повернул голову к Эрнесто и внимательно посмотрел на него. Без злобы и вызова, а с некой безразличной отрешенностью, словно бы присутствие вампирка его нисколько не волновало. Спустя секунду, он лишь качнул головой и, приподняв бровь, вопросительно взглянул на Эрнесто.
//Будешь есть с нами или останешься стоять там?//

Когда Эрнесто скрылся в доме, Кель как-то вздохнул посвободнее. Он был уже поспокойнее и теперь больше думал, чем говорил, а, значит, риск не сдержаться и зашипеть на вампира уменьшился в разы. Наемник не собирался начинать конфликт первым, дожидаясь, когда Эрнесто оступится, совершит фатальную ошибку. Что же, сегодня он был на грани.
   Голос Сеэллы заставил Келя отвлечься от хищных мыслей, огонек в глазах слегка приглушился. Он опустил на девушку взгляд, улыбнулся одним уголком губ и начерпал себе в тарелочку супа. Уж очень соблазнительно он пах.
  Однако приняться за него не успел. Как только он собрался поднести ложку ко рту, на веранде завертелась движуха. Глядя на счастливое лицо мальчика и доброжелательную физиономию Эрнесто, неожиданно ставшим из серьезного человека усатым нянем без усов, Кель помрачнел. Он не сказал ни слова, не выражал ни возмущения, не веселья, ничего. Он был спокойным, как скала, что на миг показалось, что они с Эрнесто поменялись характерами. Вампиру следовало бы провернуть все более гладко, чтобы был бы хотя бы шанс того, что Кель ничего не поймет. Но он как никто разбирался в грязных приемах, позволяющих добиться своего.
  Он второй раз наблюдал, как вампир уходит с веранды. Теперь уже менее дружелюбным взглядом.
- А о чем это вы там шептались, Ибрагим?
- Да так, ни о чем, мама.
- Ты должен отвечать, когда мама тебя спрашивает.
Мальчик вскинул взгляд на Келя и даже слегка дернулся оттого, какое жесткое и ледяное выражение глаз он встретил. Не на шутку испугавшись, он продолжил молчать, но подсознательно понимал, что не выдержит такого взгляда.
  Келю не было так важно, что именно Эрнесто сказал Ибрагиму, как то, что Ибрагим посмел отмахнуться. Причем, наверняка по просьбе вампира. То, что это может плохо отразится на мальчишке, тот видимо не подумал. Возможно, доверие в семье было для Келя слишком больной мозолью, но пособничество эгоцентричному оленю от его названного сына он терпеть был не намерен. А сам факт того, что ребенок что-то скрывает от родителя, уже звучит дико.
Он не стал дожидаться, пока Ибрагим что-то скажет. По его взгляду было ясно, что он понял свою ошибку. Поэтому Кель слегка смягчил взгляд, но не голос, и продолжил.
- Позволь мне, мой мальчик, рассказать тебе немного об обществе, в котором ты живешь. - Наемник начал наливать в тарелочку Ибрагима суп. Хотя он очень сомневался, что мальчик будет его есть после орехов и сладостей. Ибрагим был немного в ступоре, поэтому совсем не сопротивлялся. Собственно, он уже боялся сказать отцу слово поперек. А Кель, тем временем, продолжал. - В мире есть негласное, то есть такое, которое было придумано само, одно правило. Согласно нему, дети должны относиться к взрослым с уважением. Ты запомнил это?
Ибрагим кивнул.
- Это уважение, в первую очередь, проявляется в том, как ты разговариваешь с взрослыми. На "ты" можно говорить со мной, мамой и с Ару, но ко всем остальным ты должен обращаться на "вы". Чтобы я больше не слышал, как ты говоришь Эрнесто "ты". Относись уважительно к нему, потому что он, в первую очередь, старше тебя. Ты должен обращаться к нему на "Вы". Это касается и Фриду, и даже тех взрослых, которые тебе не нравятся. Ты запомнил это?
- Да, папа. - Ибрагим сидел перед полной тарелкой супа, сложив ручки на коленках.
- Хорошо. Это первое, что я хотел тебе сказать. А теперь запомни еще одну очень важную вещь: мы все - дороги к другим людям. А те, кто нам дорог - ближе всего по пути. И если позволишь каждому встречному пройти по твоей дороге, то позволишь ему добраться до тех, кто тебе дорог. - Глаза Келя загорелись. - Если ты не будешь осторожен, то твоим близким могут сделать больно, и ты будешь в этом виноват. Ты не должен никому помогать добраться до твоих близких, ты должен это пресекать. Ты понял меня?
- Я понял, пап. - Вновь кивнул пришибленный мальчик и скосил глаза на дверной проем, куда недавно вышел Эрнесто.
- Приятного аппетита, Ибрагим.
Мальчик молча взялся за ложку и так же молча начал есть горячий суп, погрузившись в глубокие размышления. Он понял, что хотел от него отец, он доверял его мудрости. Вот только теперь, кроме всего, он вдруг подумал о том, что его отец никогда им не доволен, а так же вспомнил его неосторожные слова в доме дяди Артура.
Кель так же принялся на свой. Проглотив, наконец, первую ложку, он покосился на Сеэллу и улыбнулся ей.
- Сеэлла, слушай. Если мне изменяет слух, Эрнесто руководит целым кланом вампиров. - Наемник зачерпнул еще ложку. - С чего это вампирам пришло в голову разделиться на кланы? Или это как разные провинции в отдельной вампирской стране? Их много? Они враждуют?
  Эльф с интересом взглянул вампирке в глаза, зажав в левой руке ложку, а в правой уже накусанный кусочек хлеба.

Кель слушал очень внимательно. Узнавать что-то новое - это всегда полезно, а еще интересно. Этот загадочный новый мир был белым пятном для наемника, и вопросов было так много, что уже не успевал их запоминать у себя в голове, что было довольно необычно при его гипермнезии. И пусть он, возможно, никогда не будет использовать эту информацию, но эльф все надеялся выискать что-то очень интересное. Он развлекал себя сам.
А еще он не забывал при этом есть. Поэтому к концу недолгого монолога вампирки, он уже успел доесть суп и втихаря потягивал из тарелки двузубой вилкой какие-то странные овощи.
- Ннннда-с, повезет... твоему мужу, - с ухмылкой неоднозначно проговорил Кель, задумчиво закусив жареный зеленый стебелек. Этот вкус ему что-то напоминал, но он пока не мог понять что именно. Пока он, витая в собственных мыслях, уже на автомате натыкал на вилку очередное растительное что-то, Сеэлла милостиво спровадила Ибрагима с веранды. И хотя Кель был против того, что мальчик ушел, не доев, как положено, он не стал пресекать вампиркину доброту, хотя риск, что проголодавшийся вскоре мальчишка выест у добродушной Фриды все сладости, был теперь велик. Кель хотел что-то сказать Ибрагиму, но почему-то передумал и не стал, и просто смотрел, как он уходит. Кажется, мальчик все-таки хотел от него что-то услышать.
- Мне кажется ты его скоро зашугаешь, Кель.
- Да? Я перестарался? - С горечью, виновато произнес наемник, слегка сдвинув брови. Не смотря на смешок Сеэллы, он воспринял сказанное всерьез, потому что был обеспокоен. Он еще чувствовал свою вину перед мальчиком, поэтому хотел казаться хорошим и мудрым отцом. Только вот беда: как правильно, он не знал. Его собственный отец почти не участвовал в его жизни, потому и примера наглядного не было. И теперь, сам того не понимая, Кель сквозь годы стал говорить уже с собственным сыном манерой своей матери, которую любил в той же степени, что и ненавидел и боялся.
- Что делать будем до конца дня?
  Задумчивый Кель неторопливо обнял Сеэллу обеими руками за талию, притянув ближе к себе, и прижался колючей небритой щекой к ее груди. Помолчав пару секунд, он коротко пожал плечами, опустив на миг уголок губ.
- Не знаю. - Он слегка приподнял подбородок и глянул на вампирку снизу вверх. - Ну, пойдем по городу гулять. До вечера. Пока не стемнеет и не надоест. Покажешь мне какие-нибудь интересные места. А я даже обещаю, что не буду проситься зайти в первый попавшийся трактир... ну, вернее, постараюсь.
  Наемник опустил взгляд и задумчиво побарабанил пальцами по вампиркиному корсету.
//Дьявольское изобретение//.
- Пойдем, короче. Все равно заняться нечем!
  Оживившись, наемник подхватил вампирку, поднимаясь со стула, и, приобняв ее одной рукой за талию, а второй перехватив ладонь, провальсировал с девушкой от столика до двери, просвистев мотив известной тамриэльской баллады "Жила-была дева прекрасней заката", после чего с вежливым поклоном пропустил Сеэллу вперед, в дом.

Кель еще не решил, что ему больше хотелось: больше пораспрашивать Сеэллу о ее мире или поговорить о чем-то более возвышенном, что возможно еще не стало актуальным, но кажется, вот-вот станет. Но как можно что-то планировать, если жизнь все равно поступает по-хозяйски?
Сначала наемнику показалось, что он слышит чьи-то голоса, но нет. Его слух его не подвел. Поместье было оживленным как никогда. Все его жильцы высыпали в гостиную, а остальное пространство собой заполнили гости. Фрида, Эрнесто, Ибрагим, Ирэн. Последнюю Кель был особенно раз видеть. Ирэн почему-то невероятно импонировала ему. Возможно, потому что была тиха, спокойна, держалась с достоинством, казалась не от мира сего. Эльф не был уверен в том, почему она нравится ему, ведь она точно не принадлежала к тому типажу женщин, которые его привлекали, однако он точно был уверен в том, что Ирэн - интересный и ценный собеседник. Она была первой, кого он поприветствовал.
  Наводнившие зал гости создавали много шума, но при виде них, Кель мигом отринул всю свою задумчивость, окунувшись в происходящее. Все новопришедшие оказались, как ни странно, друзьями Сеэллы и, по совместительству, вампирами... или не все?
  Кель и Айлин встретились взглядами. Икра. Буря. Безумие. Сказать, что они оба удивились - ничего не сказать. Хотя произошел шоковый удар довольно тихо. Три секунды он зависли, глядя друг на друга, но потом женщина улыбнулась. Хищно так, словно увидела добычу. Кель, доселе сохранявший каменное выражение лица, невольно повел в сторону острое ухо, еще помнившее мастерство Айлин.
А вот ее альтмер не был так рад видеть. Это кучерявая стерва многовато знала о нем, по его наивности. Наверняка, она уже забыла все, что он ей говорил, но Келя не покидала мысль, что ведь она вспомнит... и будет отныне вгонять его в неловкое положение. По ее лицу было написано, что эта встреча ему просто так не пройдет. И он говорился к ответному удару.
  Что же до остальных... чернобуркины друзья - друзья Келю... до тех пор, пока не начинают претендовать на кусок, который не могут прожевать. Рина показалась альтмеру весьма милой дамой, но не такой "легкочитаемой", как мужчина - Габриус. Имя этого молодцеватого вампира на миг окунуло Келя в ностальгию, благодаря его неожиданно типичному для имперцев имени.
  Видя, как они все радостно обнимаются, Кель вдруг почувствовал, что скучает по своим друзьям. Он бы тоже с радостью обнял каждого, только вот они не виделись около тринадцати лет и ребята, вероятно, ненавидят его после произошедшего.
  Когда его представили, Кель отвлекся от мыслей и с дружелюбной улыбкой отсалютовал всем сразу, абсолютно не боясь фамильярности. Он снова начал изображать их себя вежливое и добродушное солнышко. Которое было готово сгореть, как только ротик Айлин открылся с предложением поиграть. Кель ожидал худшего, зная, на чем зиждется вся фантазия и мироощущение этой куртизанки, неожиданно взявшей на себя роль хорошего тамады с интересными конкурсами.
- Замечательная игра, чтобы завязать дружбу и беседу! - Продолжила она, а потом обернулась к Фриде, которая только что занесла к столику закуски вроде канапэ. - Милая леди, а будьте добры принести всем нам фужеры и вино? Можно не слишком крепленое! - Фрида поставила на стол широкое блюдо и, вздохнув, направилась выполнять просьбу. А Айлин, сцепив руки и приложив их к груди, обернулась к присутствующим. - Игра очень простая! Мы по кругу будем выговариваться, начиная со слов "я никогда не..." и, что значит, будем честно признаваться в том, чего никогда не делали в жизни! А те, кто делал это, те делают глоток из своего бокала, остальные же нет. - Она разок слегка допрыгнула на месте. - Давайте! Не отказывайтесь! Уважаемый Эрнесто, леди Ирэн! Габриус, любимый, давай мы сейчас все сядем поудобнее, леди Фрида принесет нам питейный ресурс и ты начнешь первым, покажешь как надо, мур?
  Кель пожал плечами, не очень радуясь интерактиву, но проявляя заинтересованность, и кивнул Сеэлле на кресло, стоящее рядом. Спровадив народ искать себе места, она на секунду подкатила под бочок альтмеру. Наемник смотрел вдаль, хотя взгляд все хотел скользнуть на ее волшебную родинку. Эта точка на белоснежной груди не потеряла своей притягательности.
- Привет-привет, эльф. - Негромко произнесла она. - Так ты все-таки вырвался из оков! Так она теперь твоя госпожа и ты делаешь все, что она скажет?
- Ошибаешься! - Так же тихо зашипел в ответ Кель, демонстративно заправив за ухо прядь, чтоб куртизанка увидела отсутствие на его руке браслета. - Что не скажешь о тебе. Интересно, сколько он заплатил тебе, чтоб ты его нежно звала "любимый"?
- Если ты не будешь говорить лишнего, то и я не буду.
- Тебе все равно никто не поверит.
- Но ты же все равно ничего не скажешь. - Он снова улыбнулась. - Моя ленточка до сих пор у тебя, как трогательно.
- Ничего личного, красотка, просто с ней удобно. Забери, если хочешь.
- Сам отдашь. - Он сделала полшага вперед и развернулась к нему, так же тихо продолжив. - Когда между нами не будет ничего личного.
  Айлин улыбнулась и развернулась к рассевшимся остальным, поставив конец короткому приватному разговору.
- Аааа вот и винцо! - Громко и радостно оповестила она, когда Фрида вошла в гостиную с подносом, уставленным бокалами и прозрачным кувшином с белым вином.
  Кель, проводя рукой по собранным в хвост волосам, отступил к Сеэлле.

Решивший по началу, что будет скучно Кель, передумал, как только игра началась. Они быстро перешли от вопросов для затравки к вопросам с подвохами, в частности благодаря Айлин, которая сумела раскрепостить не хуже Александра II. Кель некоторое время относился к ней с осторожностью, но эта женщина имела такое дьявольское обаяние, что они спелись даже по время игры, когда Кель, не отстававший от Габриуса(который, кстати, ему импонировал больше Эрнесто) начал под винцо и подбадривающие хиханьки-хаханьки кучерявой профурсетки задавать идиотские вампирские вопросы. Гыгыкающая в кулачок Айлин во всю поддерживала его, продолжая дебильное веселье, поскольку она, кроме Келя, была единственным невампиром в комнате. Они с ним никогда не кусали никого в шею, не боялись естественного света, не жили больше сотни лет и еще много чего, пока в веселом настроении Айлин не признал, что никогда не пила кровь. Весельня оборвалась, потому что Кель с каменным лицом отпил из своего стакана, и после этого Айлин перешла к другим интересующим ее вопросам.
  Когда, наконец, игра закончилась и компания отъехала, вампирка и эльф поднялись наверх. Наемник, выпивший поболе Габриуса, но видимо оказавшийся сильнее, чувствовал легкое головокружение, усталость, был молчалив, но все еще соображал. Организм, предчувствовавший скорый сончас, экономил силы, поэтому Кель сдвигался тихо, плавно и даже слегка лениво. Поэтому когда его принудительно усадили на кровать, он даже не сопротивлялся. Он туда и собирался.
- У тебя забавные друзья, - слабо улыбнулся он, тихо промурлыкав. - И немного странные. Все вы, вампиры, странные...
  Кажется в отличие от него, Сеэлла, как настоящий ночной хищник, активизировалась к вечеру, становясь подозрительно веселой. Кель же старался сделать вид, что слишком устал, чтобы чем-нибудь заниматься до самой ночи, но все оказалось не так просто, как он предполагал, когда вампирка нацелилась на его ухо. Пробежавшие по телу мурашки даже немного взбодрили уже расслабившегося Келя. Он осторожно вырвался из опасной ситуации, повернув голову и делая вид, что у него очень зачесался нос.
- Остроухий друг хочет вместе со своей бледнолицей подругой принять горизонтальное положение и окунуться с головой в процесс приятный и расслабляющий. - Кель прищурил глаза, покосившись на Сеэллу. Подумав, что она тоже прилично выпила, он попытался осторожно уговорить ее лечь спать, пока она не стала буйной. Однако не подыграть, он не мог. - Но это невозможно, пока бледнолицая подруга в платье.
  Улыбнувшись краешком губ, наемник приобнял ее одной рукой, заведя ее девушке за спину, и потянул за кончик шнурка. Бантик на шнуровке корсета развязался.
- А пока я помогаю тебе раздеваться, расскажи, где же ты нашла своих друзей?

- Что там, получается?
- Угу, почти. - Неопределенно произнес Кель, развязывая шнуровку. Он терпеть не мог женские корсеты, потому что в нужный момент они никогда не снимались быстро, а рассечь шелковый шнурок ему запрещалось из-за поднятой цены на шелк. Поэтому Кель приноровился делать это быстро, хоть и не без доли постоянного раздражения. Сейчас, он старался делать это неспешно, потому что одурманенный спиртными парами мозг начал подозревать неладное. Понявший, что совершенно прослушал ответ на свой вопрос, наемник решил не придумывать новый, а мудро промолчать, ограничившись лишь туманным "понятно". Поскольку он продолжал сидеть, когда как вампирка стояла, вид со спины был хорош, а цель непосредственно близка, поэтому, когда шнуровка кончилась, Кель уже весь обглотался слюной, как голодная собака.
//Ладно, хорошо, я кажется сам виноват//, - подумал он, уже глядя в потолок, когда его самого начали раздевать. - //Все мы склонны ошибаться, а разум человеческий так хрупок и сложен, что именно поэтому вопросы морали всегда самые актуальные. Тем временем, я спалюсь быстрее, чем какой-нибудь ученый в мире задаст очередной философский вопрос, а... Святая Мара!//.
  Он и правда ее не слушал, за что и получил второй кусь. Зубки вампирки цапнули его ухо. Тонкие хрящики слегка деформировались, кожа натянулась. Каждый раз это была острая и пронизывающая  боль, но такая сладкая и будоражащая, что казалось, парализовались ноги. Кель глубоко вздохнул и выдохнул через нос, в этот раз не сопротивляясь, а получая удовольствие. Он слегка напряг мышцы уха, чтобы сильнее ощутить как вампирка тянет за него. На миг он сжал пальцами ткань женской ночнушки около бедра девушки. Впрочем, здравомыслие еще не совсем оставило его, хотя градус безумия прибавился, продемонстрировав себя в ярко-оранжевом цвете глаз и бешено колотящимся сердце.
  Кель приподнялся, сел на постели, снял зеленую ленточку с волос. Те рассыпались на плечам, скрыв слегка покрасневшее ухо наполовину.
- ...И кого-то покусали пауки. - Продолжил Кель, стряхивая с плеч рубашку и бросая ее на стульчик рядом. - Я слушаю тебя, так что не надо кусаться. А то кажется, у вас с пауками стало много общего.
  Он подвинулся к подушкам, откинулся на них, сложив ладони под головой, и закинул ногу на ногу, поглядывая на вампирку горящим, как огонек, взглядом.
- Очень надеюсь, что завтра ничего такого не будет. Крема как минимум. Я уже думал, что мы тебя не спасем. И объясняй потом, что случилось. - Он хмыкнул. - Давай спать. Полагаю, ярмарка будет доступна с самого утра. Или тебе есть что еще мне сказать?

Не шелохнувшись, Кель прищуренным взглядом наблюдал, как Сеэлла пристраивается рядом. Как и предполагалось, провокация одной только ножкой не закончилась, хотя и было опасным моментом. Героически продолжая держать каменное выражение лица, он с сжатыми зубами пережил перепад температуры тела из огня в холод, стоило вампирке коснуться места на животе, где кожа пересекалась светлой полосой крупного длинного шрама.
  Наемник уже начал думать, что стоит пойти спать в ванную - там не так уже и неудобно будет. Еще начал вспоминать заклинание паралича.
   Он ясно понимал, что слаб и грешен и одна молитва светлым богам не исправит его порочную натуру и не избавит от искушения, а значит рассчитывать надо только на себя. И если он сейчас ничего не предпримет, то еще немного, и он сорвется и потом проведет остаток своих дней, занимаясь самобичеванием. И не сможет решить жалеет ли он или нет.
  Но краткий поцелуй поставил точку всего мыслях, сразу определив план действий. Эта последняя капля заставила наемника с мыслями о том, что так продолжаться уже не может, перейти в активную оборону.
Он дернул ухом, невольно скрипнув зубами, вызволил руки из-под головы и поймал девушку за запястья и одним агрессивным, но легким рывком всего тела оказался сверху. Он навис над Сеэллой, прижав ее руки к поверхности кровати над ее головой.
- Я всегда серьезен, когда того требует ситуация. - Прошелестел он, наклонившись ближе. Его колено уперлось в кровать между бедрами Сеэллы. Кель слегка повернул голову к плечу. - Ты бодра и игрива, а я изнываю от горького и тихого желания. Как видишь: все серьезно. - Он наклонился к самому ее уху и понизил голос. - Расслабься, позволь крови спокойно течь по твоему телу, туман окутает твой разум чарующей дымкой вечернего спокойствия. Расслабься и просто говори со мной. - Он оставил непродолжительный поцелуй на ее шее под самым ухом. - Ты хочешь что-нибудь рассказать мне?
  Почти касаясь бледной фарфоровой кожи, он опускался все ниже: от уха вдоль тонкой шеи, от шеи к ключицам, от ключиц к вырезу ночной сорочки. Остановившись около груди, он на секунду замер, переставив руку на место рядом с изгибом женской талии, потом поднял на лицо девушки взгляд с лукавой оранжевой хитринкой. И в следующую секунду он всем телом прижал ее к кровати, сложил руки полочкой под самыми ребрами Сеэллы, на ее мягком подтянутом животе и положил на них голову, предотвращая весом тела дальнейшие передвижения вампирки и возможность того, что ее зубки снова дотянуться до его уха. Удобно устроившись, он закрыл глаза и сонно улыбнулся.
- Поболтаем, радость моя, поболтаем…

Кель приоткрыл один глаз и глянул на Сеэллу с прищуром и полуулыбкой. Радужка переливалась теплым медовым цветом, олицетворяя спокойствие и уравновешенность. Утомленный наемник резко сделался тихим и ласковым.
  - Ммм, - задумчиво и лениво хрипловато замычал Кель, приподняв левый уголок рта. Шрам на губе и подбородке вытянулся, став визуально более тонким. - Раньше, я бы согласился, но подушка уже не актуальна. - Он слабо усмехнулся. - Зачем мне она, когда есть ты? - Кель снова закрыл глаза, пристраивая голову. Освободив левую руку, он опустил ее рядом и, прислонив к боку вампирки, стал поглаживать ее ребрышки большим пальцем. - Ты всегда прохладная и спать в обнимку с тобой приятнее. А поскольку я ужасный эгоист, то я тебя не пущу. Мало ли куда ты уйдешь и к кому попадешь, пока я сплю.
//Мгм, лежи уже спокойно и не дергайся. В другом месте проявлять будешь, как же. Отбивайся от тебя потом...//
- Женская бодрость тоже не вечна... так что спи, чернобурка. Спать очень полезно, особенно, когда в жизни сплошные стрессы. Спиии...
  Он слушал, как бьется ее сердце, как она дышит и его еще больше клонило в сон от этой природной музыки.

Кель уже опустился в полудрему и практически не чувствовал своего присутствия, ощущая как он проваливается в густое, как кисель, забытье. Но вампирка буквально вырвала его из этой полудремы и засыпающий наемник, с непониманием только что проснувшегося человека, устаивался на нее с взором вопросительным и недоуменным. Ласковость Сеэллы его начала напрягать слишком поздно, уже тогда когда они оказались слишком близки, и сопротивляться было уже поздно.
   //Я пропал//, - с горечью подумал он, уже, когда понял, что неосознанно отвечает ей на поцелуй и остановиться не может. Он был не долог, но сладок и разгонял кровь по всему телу, снимая все остатки сна и здравого смысла. Кель с ужасом и в то же время с долгожданным торжеством понял, что он больше не в силах бороться с собой и со своими желаниями.
   Как слаб и жалок человек!
   Когда она вдруг остановилась, заговорила, улыбаясь, наемник, молча, смотрел на нее взглядом голодного зверя, пытаясь глубоко дышать через нос, и взгляд этот постоянно возвращался на ее губы.
- Ну, теперь можно и спать! Да... Кель?
- Да, Сеэлла, - хрипловато выдохнул он и с нетерпением припал в пылком порыве к ее губам, целуя жадно и страстно, без желания остановиться хоть на секунду. Сейчас "как хочется" было важнее того "что правильно".
  Выпавшие из-за уха волосы упали на щеку, стали мешать. Кель вынужденно слегка отклонился, заправляя их за ухо и переставив руку, на которую он опирался, над плечом девушки, для удобства.
- Без привкуса крови гораздо лучше, - негромко проговорил он с тихим рычанием в голосе. Его глаза горели, как раскаленный янтарь. Едва наклонив голову к плечу, Кель стал целовать ее вновь,  чувственно и пылко. Его вторая рука, нежно гладившая Сеэллу по волосам, пальцами очертила ее шею, провела ладонью по груди, обрисовав ее форму, по изгибу талии, скользнула под сорочку и остановилась на бедре. Манящая гладкость кожи все еще поражала воображение, приводила в трепет и восторг.
//Что же ты со мной сделала...//

Почувствовав, как она дотронулась губами до его уха, Кель слегка оскалился от удовольствия. Оставленный на некоторое время без возможности касаться ее губ, он чувствовал напряжение всего тела, возникшее от необходимости поцеловать Сеэллу снова. Наемник прикрыл глаза, немного отдышавшись.
- Если твоя жажда крови так же сильна, как моя жажда обладать тобой, - хрипловато ответил он, над самым ее ухом. - То я пойму твое влечение.
  Оказавшись снизу, Кель слегка приподнял край верхней губы и издал тихое рычание, глядя на вампирку снизу вверх горящим возбужденным взглядом. Когда она опустилась к нему, с восторгом поймал ее губы, наслаждаясь близостью их тел вновь. Он обнял ее одной рукой, прижав к себе, а второй агрессивно вцепился в ее ягодицы, с наслаждением смяв их, и словно бы подтянул девушку слегка вперед, к себе. Кель сменил наклон головы практически во время поцелуя, лишь на миг прекращая его, но не переставая касаться ее губ.
  Он огладил руками бока Сеэллы, дотянулся до бедер и сжал в пальцах край ее сорочки. Он потянул ночнушку на себя, оголяя бедра, ягодицы, поясницу, спину. На миг, прервавшись и откинув голову, он улыбнулся вампирке широкой улыбкой, дернул бровями и стащил с нее через голову сорочку, оставив лишь в нижнем белье. Швырнув ее куда-то в сторону, Кель запустил пальцы в угольные волосы на затылке Сеэллы, возвращаясь к сладкому поцелую, а второй рукой с бешено бьющимся сердцем провел по обнаженной спине, от самых лопаток до поясницы, а потом прижал к себе, ощущая, как соприкасается их кожа. Он хотел чувствовать ее всем телом и все ее тело.