На веский аргумент Сеэллы, Кель в свою очередь вскинул брови и тем же жестком двумя руками указал на вампирку.
- Нэ? Слышал чо сказала, графоман? - Кель злорадно оскалился и хлопнул в ладоши. - Эт ты куда собрался?! Ну-ка вернулся, епт! А. Сбежал, гад. - Он разочарованно скрипнул зубами, выдвинув нижнюю челюсть вперед, и заворчал. - Дезиртир проклятущий, тьфу! Чо психанул, как баба...
  Альтмер расстроился и одновременно с этим озлобился еще больше, почему-то подумав, что упустил на сегодня момент вывести кого-нибудь из себя и вывернуть этому кому-нибудь лопатки через ребра.
  Он опустил взгляд на тлеющую сигару, которую он все еще держал в руке. Папиросная бумага тихонько чернела, оставляя подгорающий бледно-оранжевый ободок вокруг набитой сушеной травы, которая поджариваясь, излучала странный аромат, встреченный Келем впервые. Он покрутил ее в пальцах, поморщился. Аромат усилился, будто снова ударил в нос.
  Эльф повернув голову, узрел как вампирка, тем временем, закуривает оставленную психованным барыгой вторую сигару. С интересом наблюдая за реакцией вампирки, он скалозубо ухмыльнулся, когда она закашлялась. Сигары в любом мире дрянь еще та.
  Кель с неспешностью и расстановкой матерого вестернского шерифа закусил край сигары, освобождая руки, залил в свой кубок вина, пододвинул ближе пустой бокал, из которого пил Аргело, после чего откнулся на спинку лавки, слегка сполз вниз, закинул ногу на ногу, наконец затянулся и, перехватил пальцами сигару и выдохнул. Сизый дымок окутал их скромным полусумрачный уголок, а Кель вдруг вспомнил альбиноса с корабля.
- Ты что-нибудь чувствуешь?
- Дичайшее неудовлетворение мужских потребностей, - полусказал-полупрорычал Кель, бросив взгляд сквозь дымку на входную дверь, а потом на окружающих людей. Наемники успешно свалили. А нордов в этом мире нет, чтобы встать так во весь свой баскетбольный рост и крикнуть "ебал я вашего Ульрика, Талоса и весь Скайрим". Вот тогда была бы славная месиловка.
  Кель неожиданно тихонько и жутенько засмеялся над своими мыслями, глядя куда-то в одну точку.
  Он вернулся в реальность, затянулся уже в третий раз, выдыхая дым через нос и изображая свое душевное состояние на данный момент. Наклонив сигарку над лишним пустым бокалом, он аккуратно постучал по ней указательным пальцем, сбрасывая пепел.
  Тем временем увеселительный эффект травки вместе с озлобленностью после выпитого дало дикий резонанс и вылилось в неадекватность мышления, схожее с идеями незыблемого Цицерона. Он еще не перешел в то состояние опьянение, когда оживление и веселость наступает само собой, которое шло следом за желаниями убивать. Однако эти состояния перемешались и теперь Келю хотелось кого-нибудь прибить, потому что это это казалось ему чем-то веселым. Кровища и искренний смех! Готовы к жестокости?
  Затянувшись уже в четвертый раз, Кель неожиданно вспомнил слова рыжего вершиплета, вновь странно захихикал и повернулся к вампирке.
- Чернобурка, что там у тебя за проблемы с питанием? - Заговорил он, держа сигару в зубах и потирая ладони. - А пойдем тебя кем-нибудь накормим, м?
Он немигающим взором возбужденного маньяка смотрел в глаза Сеэлле, продолжая потирать руки, словно уже успел их окунуть  кровь по локоть, и, скалясь, ухмыляться.
  Хлещущая фонтаном дурная энергия в нем рвалась как спопы вулканического пепла из кратера Везувия в 79 году и ее необходимо было куда-то деть... ну или прибить источник хотя бы на время, пока эвакуируют народ из таверны.

- Кееееель, нельзя так просто пойти и кого-нибудь скормить мне. За это и тюрьму сесть можно.
//Подстава ебучая// - мрачно подумал Кель. Ему показалось, что удача покинула его сторону, обернувшись реверсом, и теперь, когда ему каждый раз говорили "нет", он злился еще больше, начиная уже тихо закипать. Однако все еще держал себя и его поведение выражало скорее нездоровое циничное веселье, чем злость.
  Пока больной мозг, затуманенный едким сигаретным дымом и алкогольными парами, пытался найти новую возможность повыбивать кому-нибудь зубы, Сеэлла уже быстренько придумала новую контрольную точку и начала активно зазывать Келя в путь. Эльф как-то затормозил, на секунду не желая выходить из таверны только по той причине, что тут, как он считал, самая благоприятная почва для месилова. Но вампирка поманила чем-то неизведанным, местом, где можно разрядиться и Кель вдруг решил, что она имеет ввиду бойцовский клуб, наивно решив, что за все время проведенное вместе, вампирка научилась понимать его с полуслова.
  В голове послышались такие желанные сейчас звуки ломающихся костей, рвущегося мяса, стук вбитых зубов о стену, липкого разбивания внутренних органов о доски пола и глухого падения тела. Глаза Келя засверкали по-звериному. Он медленно оскалил зубы и еще бы и ладошки злобненько потер, но Сеэлла уже вытащила его из-за стола.
  Встав на ноги, он стоя долил остатки вина из бутылки в свой кубок, залпом допил его и уже решил что-то ответить, но взгляд сверху вниз на вампирку зацепился не за ее серые глаза, а за подтянутое ею недавно декольте. Нетрезвые мысли, погасившие на мгновение агрессию, ввели его в небольшой ступор, заставив задуматься и сдвинуть брови, словно что-то было не так. Он провел языком по зубам, закусил сигару, освобождая руку, и, без тени совести и тактичности, запустив скрюченный указательный палец в декольте, сдвинул его ниже, как, по его мнению, было бы лучше, абсолютно не интересуясь мнением хозяйки декольте.
- Теперь погнали, - наконец сказал он, подняв взгляд на лицо девушки. - Пора уже! Давно хотелось.
  Он снова нехорошо улыбнулся.
   Они вышли из таверны в сумерки. Серпы светили тускловато, но именно сейчас было хорошо видно различие в их цветах. Отметивший это мозг Келя тут забыл эту информацию. Не смотря на все его ворчания по поводу качества сигар, он, тем не менее, шел, не выпуская ее изо рта. То ли приступ ностальгии, то ли все речи были обыкновенным выпендрежом. Что было бы, кстати, не удивительно.
  Вот так, под аккомпанемент сигаретного дыма, он пролистывал произошедшее в таверне через призму противной перманентной злости. Взыгравшая гордость тут же припомнила то, как вампирка радостно спалила его своему рыжему дружку. Кель, едва непроизвольно чуть не откусивший кончик сигары, зажатой в зубах, скосил прищуренный взгляд на шедшую рядом Сеэллу. Дерзкий мозг решил, что она должна знать, какая она засрань и вместо того, чтобы просто высказать ей это, он, молча, без лишних слов, звонко и чувствительно влепил ей по заднице ладонью в воспитательных целях.
- А ну-ка, угадай за что? - Наклонившись над ней на ходу, задал вопрос борзой от выпитого Кель, вместо пламенной речи, которую планировал продекламировать. Он скрестил руки на груди. Сигарета передвинулась из одного уголка губ в другой, а в прищуренных глазах, остановившихся на лице вампирки, нездоровый янтарный отсвет вспыхнул еще ярче.

Дождавшись ответа, Кель вытащил сигару изо рта, чтобы ответить достойно и нравоучительно, но был пойман за нос в прямом смысле. Крепко стиснутый женскими пальчиками нос сразу заныл, лишив хозяина всех ворчаний и недовольств. Оставив сопротивление в целях сохранений целости драгоценного своего носа, Кель уж было и сам потянулся к Сеэлле с явным намерением не оставлять эту близость без продолжения, однако ехидный вампирский оскал вернул его в реальность и прежнее состояние нетрезвого бандюгана.
- Нет вот, за то, что ты зараза да еще и упрямая, как овца! - Прорычал он, стряхивая на пол пепел с сигареты. Но энергичная вампирка кажется решила сменить направление, потащив его еще куда-то и тлеющему на созданном ветерку пеплу только и осталось, что плавно порхать вниз, на выложенную ровным камнем дорогу.
- Туда, мой грешный друг!
- Какооой епта?! - С самым быдланским выражением лица произнес Кель, спеша за быстрой девушкой.
  Пунктом назначения оказалось довольно красивое здание, явно не подходящее для времяпрепровождения двух пьяных неадекватов. Альтмер сразу догадался, что оно имело культовое значение, однако, может быть, на трезвую голову ему было бы интересно заглянуть сюда с целью изучения местной культуры, но не сейчас. Пока что он не понимал, что они тут забыли. Они же вроде как спешили набить кому-нибудь морду...
  Зайдя внутрь, ему сказали ходить тихо, что по сути Кель делал постоянно, нося свои чудесные сапоги, полностью заглушающие звуки шагов... однако затуманенный мозг не подумал о том, что все остальное, помимо ходьбы, тоже надо делать тихо.
- Пади на колени, смертный... - Посоветовала Сеэлла, а голос ее могильным шепотом разнесся по помещению. "Смертный" медленно повернул голову и опустил взгляд, очень долго и внимательно глядя вампирке в лицо, размышляя над ответом этой возомнившей себя Мессией девчонке. Однако и на этот раз он отодвинул дерзкое словоблудие на второй план и неожиданно действительно опустился на колени перед статуей. Что в этот момент им руководило, знает только хрен, однако явно не впечатление от величия этой статуей.
- О, непонятный белый бородатый дядька! - Громко заговорил Кель, вежливо вынув изо рта сигарету и размахивая ей во время привычной жестикуляции руками. - Великий боженька фигзнаеткакого хрензнаетчего! Каюсь тебе в грехах бедного недолюбленного меня! Посмел бухать я всего около пятнадцати минут назад, бессовестный, однако непременно исправлюсь и обязательно залью в себя еще литра два водяры очистительной! Каюсь в поведении своем недостойном, ибо выбивал врагам своим зубов недостаточное количество! Всенепременно из выбитого кило зубной массы сделаю муку, испеку рогалик и принесу на алтарь тебе в знак ослепительной бороды твоей! Мечтать мне, недостойному, о белизне такой и молиться вечно, покуда от старости и волосы на пупке белыми не станут, аки весенние облачка! Пришел к тебе не с просьбой, но с мольбой, дать этой вредной коротышке, - Кель в театральном жесте обеими руками указал на рядом стоящую Сеэллу, - совести и покладистости, как маленькой пони, а так же догадливости носить короткие юбки почаще чем раз в сто лет! Аминь!
  Альтмер поднялся, отряхнул штаны, в частности колени, и снова прикурил свою практически закончившуюся сигаретку.
- Я закончил, - оповестил он спокойным голосом. - Твоя очередь.
  Он отступил на шаг назад, положив пальцы правой руки на сгиб локтя левой, которой придерживал у рта самокрутку. Если бы до этого стоял в сером каменной кругу, которой буквально практически накрывал своей тенью огромный щит Астата, то верховный светлый бог, который уже обфейлспамился там у себя, еще в начале исповедательного монолога пришиб этого говоруна во славу здравого смысла.
  Тем временем складывающий от скуки из бумаги уточку страж храма, услышал непонятный шум в святом месте и, отложив уже шестнадцатую за этот вечер уточку, решил проверить, не показалось ли ему.

Кель уже придумал как ответить на провокационную исповедь вампирки, начав с громкого вступительного хмыка, однако далее продолжить не успел, потому как отвлекся на новоприбывшую персону в лице стража храма. В отличие от прозорливого дядьки, Кель не признал в нем сторожа, а, значит, детский страх быть застуканным там, где не следует у него не пробудился. Он даже не сдвинулся с места и лишь прищурился, сверкнув глазами.
- А чегой-то мы тут делаем, хорошие люди?
- Молимся, уважаемый, - мрачновато ответствовал Кель, зажав сигару меж зубов и сунув руки в карманы.
  Скумекавшая все сразу вампирка ретировалась за спину эльфу, заняв оборонительную позицию, когда как неожиданно ставший недогадливым "живой щит" все еще не понимал, что этот мужик к ним прикопался. И только после его магического первого выпада, успешного отбитого Сеэллой, Кель, наконец, признал в нем ярого защитника святилища. Однако, смирения у него от этого не прибавилось.
  Эта сходка вандалов и блюстителя порядка могла бы закончиться битвой, если бы их всех не объединила общая беда в виде надвигающегося божественного щита, отломанного с легкой руки сторожа и при помощи Сеэллы. Не смотря на неправильную форму, изысканно вырезанный щит, отколовшись от монумента, грохнул об пол, оставив вмятину, и покатился на ребре, словно монета, в сторону человека, вампира и эльфа. Видимо, Астат не дождался, что грешники встанут в серый каменный круг, чтобы он их покарал, и решил, что длань господня сама доберется до грешников. Как говорится, если не Магомед идет к горе, то гора идет к Магомеду. А длань, кстати-таки присутствовала. И именно благодаря ней, огромный полированный щит, наткнувшись на неровный скол руки, подпрыгнул и набрал скорости.
  Разумеется, бежать от него, аки Индиана Джонс от каменного шара, никто не собирался и, доверившись животному инстинкту самосохранения, быстренько сдриснули с пути божьей кары.
  Кель, растерявший все свои ироничные замечания, развернулся и, схватив вампирку за шиворот, как котенка, убежал в сторону. Мужичок-страж, ругнувшись витиевато и мягко, дабы не грешить в святом месте, тоже шарахнулся от приближающегося щита, который, прокатившись с грохотом мимо тройки присутствующих личностей, полетел дальше. И вроде бы стоит радоваться, что никто не умер и все так успешно избежали беды, но не стоит праздновать так рано.
   Щит рано или поздно должен был остановиться и он смог сделать это сам, со всего разгона впечатавшись в первое, что встретил на своем пути. Древняя, как келева бабушка по линии отца, высоченная колонна, сделанная из белого известняка еще до открытия мрамора в этом мире, приняла на себя весь удар и таки остановила громадину. Однако, длинная трещина, издавая характерный звук, прошла вдоль всей колонны. Посыпалась щебень. Стражник уже было отер пот со лба, но тут остановившийся щит грохнулся на бок и, заваливаясь, подбил базу. И колонна, отломившись практически у самой капители по разошедшейся трещине, рухнула вниз.
   Половину храма занесло стеной пыли и каменной крошки. Находившийся ближе всех стражник закашлялся, уже не пытаясь ругаться цензурно. Из без того не самых чистых Келя с Сеэллой покрыло известняковой пылью, словно первым снежком.
- Ну, ни хрена себе... - Прикрывая рот запястью, фыркнул альтмер, - кажется, теперь точно пора бежать!
  Бросив взгляд на единственный выход, он с обидой отметил, что добраться до него возможно только оббежав злого стражника и тот пиздец, который тут только что случился. При тщательной и быстрой оценки ситуации, за утерявшей свой щит статуей была обнаружена незаметная ниша, оказавшаяся проходом во внутреннюю галерею храма, проходящую по периметру всего здания по спирали и ведущую наверх. Туда Кель и поспешил, схватив вампирку за руку. И когда пыль улеглась, ошарашенный стражник мог увидеть лишь тлеющий окурок сигареты, валяющийся на том месте, где только что стояли наши приключенцы.
  Узкая лестница вывела эльфа и вампира на площадку, перекрытую, словно беседка, небольшим куполом на нетолстых витых колоннах. Она так же была бела, как внутренне помещение и лишь пол так же имел в центре небольшой серый каменный круг. По краю, площадка была огорожена невысокой балюстрадой, выполненной очень красиво и аккуратно.
   Они пробыли в здании не так долго, однако, стало гораздо темнее, чем тогда, когда они выходили из таверны. От серпов остались лишь воспоминания и на их смену пришли бесшумные и долгие вспышки в высоких небесах.
   Выскочившему на свежий воздух наемнику не было никакого дела до этой красоты. Он тут же принялся осматриваться и искать пути отступления. Подбежав к краю, он оперся руками о балюстраду и прищуренным взглядом оценил расстояние отсюда до крыши ближайшего дома. Храм стоял в конце улицы, как бы на самом ее торце, и располагающиеся довольно близко друг от друга дома выстраивались в волне приемлемый путь спасения.
  - Самое время вспомнить молодость, дружище, - тихо заговорил сам с собой альтмер, залезая на балюстраду. Он вытянулся во весь рост и схватился рукой за гладкую поверхность колонны. После чего обернулся на вампирку.
- Не стой на месте, чернобурка! - Он ткнул большим пальцем себе за спину. - Драпаем, пока за задницу не схватили! Свалят же все на нас, суки, платить заставят за материальный ущерб. А я малоимущий, ничего платить не собираюсь! Шевели ножками, детка!

Чудом избежавший наркотической зависимости, по большей части благодаря регулярным пендалям одной дамы и страстного желания перестать тратить все деньги на эту дрянь, Кель уже совсем забыл, что стало поводом к этому в действительности мудрому решению. Если бы мозг мог торжествующе потирать ручки, то он бы сейчас это сделал, ибо что-то давно уже дурашка Кель не страдал от собственных "вьетнамских флэшбеков", которые после целой самокрутки он неизбежно словил. И не хилые.
  Поэтому в данный момент он находился не в помещении, а где-то в Скайримских горах, на приличной площадке между скал, окруженной деревьями, серыми валунами камней, кустарником и прочими прелестями местной окружающей среды, которые, однако, истинного ценителя природы Келя в данный момент нисколько не радовали. Потому что не до этого было!
  Онемевший, ослабевший и испуганный до чертиков он находился в окружении нескольких ворожей сразу. Он лежал на ритуальном столе, ощущая голыми лопатками холод грубо обтесанного камня. Рубашку у него отобрала одна из ведьм. Наемник не мог двигаться, хотя был искренне убежден, что с помощью силы воли он бы мог это сделать. Однако, от ужаса происходящего он и проматерится-то не мог. А очень хотелось.
   Парочка страшных, как атомная война, ведьм все крутились около него, уже почти заканчивая свою работу. Кель бросал испуганно-недоуменные взгляды то на лица этих мерзких птице-женщин, то на на их когтистые руки, то лежащую рядом коллекцию примитивных хирургических инструментов... то на "лишние" обломки своих ребер... то на собственное сердце, заботливо отложенное в тарелочку. Теперь в груди у него зияла багрово-черная от крови дыра, в которую, в прочим, довольно расторопно вложили большой распустившийся цветок вереска. Он лег, как влитой, встав на место всем известного и столь любимого романтиками внутреннего органа. Пришивать обратно вырезанный кусок мышц с кожей птиценогие леди не собирались. Они по традиции лишь скрепили края страшной раны тонкими птичьими косточками, соорудив что-то наподобие редкой решетки для верескового сердца.
   Стал ли от этого Кель более бесчувственным?... Нисколько. Он все еще пребывал в ужасе от всего этого и недоуменнии по поводу его кандидатуры. Ведь ему было прекрасно известно об изгоях, ворожеях и легендарных лютых предводителях - воинах с цветком вереска вместо сердца. Однако, боли он не чувствовал. Почему-то только гудели от напряжения ноги.
  В один из моментов наемник неожиданно обрел власть над собственным телом, чем не приминул воспользоваться. Он шустрым зайчиком подскочил с каменного стола, вывернувшись из-под рук окружавших его ворожей, подхватил один из ритуальных инструментов и, отпрыгнув на несколько шагов, повернулся к ним лицом, понимая, что поворачиваться спиной при отступлении к этим мастерицам магии - еще большее самоубийство, чем попытка отмахаться. Видимо, решил, что труп с разорванным горлом будет выглядеть гораздо благороднее, чем тело с поджаренной фаерболом задницей.
  С поверхности каменного стола ему казалось, что этих жутких бестий сего три. Однако их оказалось больше. Двое ворожей были заняты тем, что докапывались до третьей, от чего-то недоумевающей. Если они еще не все обратили на него внимание, подумалось Келю, то стоит побыстрее ретироваться. И с этими мыслями, он, держа на вытянутой руке то, что успел схватить(что-то похожее на длинный ланцет) перед ближайшими полуптицами-полуженщинами, начал быстро отступать назад. Ворожеи не стали его останавливать, с заинтересованностью и, как показалось Келю, иронией, глядя как жертва черного ритуала пытается сбежать. И через некоторое время наемник понял почему.
  Он внезапно спиной врезался во что-то твердое и плоское. Эта неожиданность заставила его резко побледнеть и рукой, не оборачиваясь, ощупать то, что мешает ему уйти. На ощупь обычная заштукатурка. В недоумении, он повернул голову и не увидел ничего... точнее увидел, но все тот же пейзаж: горы, лес, кусты, рваные линии серых скал, однако все те же голые лопатки ощущали холод невидимой стены. Приняв неадекватное решение быстро двигаться вдоль стены в поисках бреши, он лишь наткнулся на такую же перпендикулярную стену, образующую угол и понял, что сбежать он не сможет.
- Гребанная магия! - Зашипел он неожиданно низким голосом, словно после сна. Он сам не понял того, что говорит на своем родной языке, всеобщий он вдруг забыл. - Не подходите ко мне! Всех перебью! Я предупредил!
  Для убедительности, он провернул меж пальцев хирургический ланцет и слегка повернул корпус, разворачивая руку во всю длину. Бросая полубезумный взгляд то на одну ворожею, то на другую, он свободной рукой дотронулся до раны в груди. С трепетом и дрожью в руке, он осторожно провел пальцами по пыльным птичьим косточкам, рваным краям раны, сочащимся кровью, потом с придыханием пропустил пальцы сквозь импровизированную решетку в глубину и коснулся живых листочков верескового цветка.
- Твою мать, твою мать... - Тихо прошелестел он, бросив тоскливый взгляд на собственное вырезанное сердце. В некотором отчаянии он даже подумал, что вдруг если его вставить назад, то оно прирастет обратно.
  Становилось душно, как в не проветриваемой комнате. Было тихо. Не шелестела трава, не пели птицы.
- Двинетесь, ведьмы херовы, и я вам все перья повыщипываю! - Грозно зарычал Кель, дрожа, как кролик, и пытаясь придумать, как преодолеть эту странную магическую стену и уйти живым. Идей не было совсем.

Пусть животный страх, обуявший Келя, все еще не прошел, но и способность к рассуждению он потерял. Он четко понимал, что если вступит в схватку, то не выживет, поэтому надо срочно бежать. Но окруженный, упирающийся спиной в непонятную невидимую стену, ему некуда было отступать. Все, что было у него - это хирургический ланцет и кинжал в сапоге, но до последнего еще надо будет дотянуться, а резких движений он старался не делать.
  Он медленно опустил руку и коснулся преграды за собой. Ощущения не изменились, но вот за спиной ворожей далекие горы и лес стали темнее, словно кто-то понизил яркость, но зоркий эльфийский взгляд заметил темную вертикальную линию - состыковка стен, угол. Обстановка становилась другой, однако за спиной эльфа все еще виднелся скайримский пейзаж. Но Кель не придал этому особого значения, ибо был немного занят присутствующей опасностью. Он бросал ошалелый взгляд то на одну ближайшую ворожею, то на другую, совсем забыв об остальных. И этого не стоило делать.
  Внезапно одна из них сорвалась с места и, каким-то чудесным образом разоружив Келя, вцепилась в него когтями, дабы растерзать авантюриста, не иначе. Нехарактерно заторможенная реакция альтмера не дала ему даже увернуться и шарахнуться в сторону, и тот уже приготовился к смерти, от страха сжав зубы, однако потрошительница вместо смертоубийства вдруг неожиданно завопила не своим голосом, оглушая наемника:
- Это мать его разговаривающий жираф!!!
Конечно не своим. Потому что Кель неожиданно узнал этот голос. Но заторможенность снова не дала ему сделать адекватные выводы вовремя, однако внезапно проснувшаяся автоматика тела сделала свое дело. Кель резко присел, вскользая из лап ворожеи, и исчез на месте, оставив после себя сиреневатый дымок. От страха уйдя в инвиз, он бесшумно прошмыгнул мимо ведьм и, оказавшись за их спинами, неожиданно остановился.
  Он вдруг вспомнил одну очень важную вещь. Он блять давно уже не в Скайриме.
  Далее мозг уже спокойно обработал всю исходящую отсюда информацию. Конечно эти ребята не ворожеи. И не только потому, что настоящие сразу бы изжарили тебя в угольки, а потому что их тут просто не водиться. А значит, страшного ритуала не было, не было гор и леса, ритуального стола и хирургических инструментов, а его родное сердце на месте.
  Однако, то, что мозг Келя спокойно это переварил, не отменило того, что он продолжал видеть на тарелочке врезанное сердце, виднеющиеся горы из-за кусков уже весьма очерченной стены какого-то помещения. Ворожеи были уже не ворожеями, а скорее фигурами людей, однако так омерзительно пульсирующими цветом и формами, что смотреть на них было неприятно.
  Наемник повернулся к непонятным людям и вышел из инвиза.
- Так, ладно. - Успокаивающе начал говорить он, все еще не понимая, что его не понимают. - Вы не херовы ведьмы, извиняюсь. Кажется, я сплю и мне снится непонятная ерунда. Или это... это... это все та трава! Ух, а гребанного кириса они не пожалеееели!
  Ужас утихал, оставляя все еще прохладное неприятное ощущение вдоль позвоночника. Кель снова коснулся груди и неожиданно обнаружил, что чудовищной дыры в ней нет. Целая, невредимая, слегонца шерстистая. Бросив взгляд в сторону, он вдруг увидел, что его сердце все еще лежит на тарелочке и, что самое интересное, продолжает биться в образовавшейся на донышке блюдца луже крови. Завороженный этим Кель, некоторые время молча с каким-то безумным огоньков в глазах смотрел на то, как сердце продолжает пытаться качать кровь, находясь вне тела. Это казалось ему жутко и невероятно привлекательно. Он боролся с желанием взять его и лизнуть, но боялся и продолжал смотреть. Наконец, он осторожно протянул руку, положил его сердце и практически тут же убрал, почувствовав, как оно шевельнулось под рукой. Перевернув ладонь, он воззрился на свои пальцы, не понимая, почему они не оказались запачканы в крови. Он бы и дальше залипал на происходящее, если бы не...
//Ты чо делаешь, дружище?//
Кель встрепенулся, поднял глаза на все еще пульсирующие фигуры людей перед собой и прижал пальцы к вискам.
- Твою же мать, как же меня штырит. - Проникновенно вымолвил он, - мне срочно нужен опохмел. У кого есть спиртное? Ребята, а где я нахожусь? Кто из вас Сеэлла? - Он привычно ссутулился, потер холодный лоб ладонью.  - Надеюсь, я ее не потерял... кошмар, надо же было так хряпнуть, чтоб ничего не помнить, даже не помню, когда такое было в последний раз...

Отходняк проходил постепенно. Галлюцинации сменялись, то плавно перетекая друг в друга, то резко прерываясь и исчезая на совсем, то таяли и возникали в другой форме. Кель давно уже отвык от этого. И если раньше подобные метаморфозы вызывали веселость и восхищение, то теперь они ничуть не радовали, ибо Кель жопкой чуял, что лучше бы ему сейчас четко осознать окружение, иначе попасть этой жопке в неловкое положение. Однако радовало то, что матерый организм быстро справлялся с навязанными токсинами, и веселый яркий клип, которым сейчас стал мир для наемника, должен был стать реалистичнее уже в ближайшее время, а окончательно прийти в норму без побочных эффектов уже к утру. Но опохмелится требуют наши сердца, что, как подсказывало Келю печонка, случится ой как не скоро и, при том, по самой тривиальной причине: будет стыдно просить.
- Боги, Кель, любимый, дорогой, прекрати, пожалуйста, а? Ну хватит уже сатану вызывать на своём языке. - Неожиданно услышал альтмер знакомый женский голосок. Словно собачка, которую окликнул хозяин, он вскинул голову, бросив взгляд в сторону, из которой раздался голос.
- Что? - Удивленно выдохнул наемник.
Мерзкое пульсирование человеческих фигур прошло, вновь предоставив взгляду картинку, близкую к реальности. Однако, если Кель задерживал вгляд на одной точке  дольше двух секунд, то очертания предметов начинали размываться. Поэтому увиденная им вампирка, развалившаяся в кресле, практически тут же поплыла формами, как опущенная в воду акварель. Голова закружилась и пришлось срочно прикрыть на секундочку прикрыть глаза ладонью. Этой секунды вполне хватило на то, чтобы проанализировать и еще две человеческие фигуры, которые чудом смогло заметить туннельное мужское зрение. Низкая, широкая и яркая фигурка тут же была опознана, как принадлежащая местной домоуправительнице с шумным характером - Фриде. Узнав же в траурно-черном силуэте невольного конкурента за девичье сердце, Кель слегка помрачнел. Вот почему-то Эрнесто в данный момент он не был рад видеть. С ним, конечно, весело беседовать, но вот не сейчас. Ну ваще не сейчас.
  К чему относилась же фраза, Кель переваривал гораздо дольше, однако, все же догадался.
  - То есть, - виновато, но с некой долей раздражения заговорил Кель, перейдя на общеизвестный язык, - как скажешь, милая.
  Проморгавшись, он мельком огляделся, что в принципе ничего нового или полезного не дало. Разве что кроме того, что если не останавливать взгляд, то комната будет более-менее четкой. Однако, образующийся при этой звон в ушах все немного мешал. Голова становилось грандиозно громкими, как и прочие звуки, и буквально пронзали голову насквозь. Но ноги были вполне твердыми, при тяжко функционирующем мозге.
  Кель еще не придумал, как вывернуться из нависшей тишины, но лучше б сам придумал, ибо Сеэлла разрулила ситуацию слииишком изящно.
- На ручки! - Требовала она, протягивая оные к Эрнесто.
//Чего блять?!// - Опешил Кель, вскинув брови. Он вдруг решил, что Сеэлла бухая в дребодан и если ее срочно не отгородить от общества, она будет чинить непотребности. А в том, что ее заботливо поносил на руках Эрнесто, от которого она так вдохновенно упорхает стоит ему появиться в комнате, она будет обвинять Келя, потому что позволил. Впрочим, и самому наемнику не хотелось такого развития сюжета. Необходимо было срочно что-то предпринять.
  Сработав быстрее, чем сообразит Эрнесто, Кель практически тут же возник рядом, встав между ним и Сеэллой. Поймав девушку за протянутые руки, наемник одним движением кистей поднял ее из кресла и, заключив в объятия, отступил в сторону.
- Ты устала, сердце мое, - ласково заворковал Кель. Притянув телекинезом свою оставленную рубашку, примеченную пьяным, но зорким глазом, он заботливо накрыл ею девичьи плечи, обернув длинными полами прямо поверх рук вампирки. - Давайте-ка оставим все разговоры на утро. А сейчас, пойдем, милая, надо отдохнуть, я тебя донесу.
Лучезарно улыбнувшись, Кель поднял вампирку на руки, надеясь, что она не будет сильно брыкаться из-за небольших изменений в ее капризах и сделал пару шагов к Фриде.
- Подскажите ли комнату, в которой Селестина смогла бы отдохнуть? - С добродушной улыбкой спросил леди наемник, на что немного опешавшая Фрида посоветовала подняться по лестнице и пройти на право до третьей двери слева. Поблагодарив женщину, Кель пожелал всем доброй ночи, одарил Эрнесто слегка ехидным взглядом и поспешил к месту назначения, окровенно опасаясь распросов. Скрывших с глаз грозного феникса и шумной хозяюшки, Кель оставил все милые улыбки и шел вперед только с одной мыслью: не спалиться.
  Хотя интерьер особняка и расплывался у Келя перед глазами, а каждый шаг отдавался в голову ударом колотушки, он все смог достичь нужной комнаты и даже изящно вписаться в дверной проем. Довольно просторная комната не пестрила цветами расшитых обоев, позолотой рельефов стен и обилием роскошного декора, однако обставлена была с тонким вкусом эстета, свойственным представителям истинной аристократической вершушки. Трюмо, небольшой письменный столик со стулом, кресла и широкая кровать, дьявольски соблазнительная в своей мягкости, чья степень росла была прямо пропорциональна усталости человека.
  Но на этот раз ценитель красот как природных, так и созданных руками человеческими, Кель не оценил стараний архитектора и, подойдя к изящной кровати, не очень изящно бросил на нее свое капризное бремя.
//Лишь бы сразу заснула и не чудила// - с этими мыслями он стащил обувь с все еще пьяной, по его мнению, Сеэллы и с самой серьезной физиономией накрыл ее одеялом.
- Ну-ка спать, ласточка моя! - Грозно нахмурился альтмер, ткнув в нее пальцем. С присущей опьяненным людям серьезностью, все еще сам не отошедший от гулянок Кель, подтащил стул ближе, поставив его напротив вампирки, уселся на него, скрестив ноги в позе лотоса и руки на груди и уставился на Сеэллу, искренне не догадываясь, что спать под таким пристальным надзором не очень приятно.
- Спи . - Требовательно повторил он, для пущей убедительности слегка нахмурив брови.

Против лома нет приема, трепыхаться было бесполезно. Наемника заловили ловко и оперативно, так что все, что ему оставалось - это ворчать что-то невразумительное о свободе, женской чести и о том, чтобы его немедленно отпустили. В итоге, поняв, что это бессмысленно, он лежал, все так же скрестив руки, в плену вампирских объятий и пялился в потолок, строя из себя грозную обиженность. В конце концов, так и заснул с нахмуренными бровями, но все же нежно приобнимая вампирку одной рукой.
   Наемник бессовестно продрых бы до самого вечера, если бы не маразм его ассасинских привычек. А проснулся он оттого, что девушка тихонько прикрывала за собой дверь из комнаты, когда как грохот ее упавшей с кровати тушки никоим образом не потревожил его сон.
  Он повел ухом в сторону раздавшегося звука. Мозг уже начал потихоньку функционировать, однако глаза альтмер открывать не спешил. Он практически вновь провалился в мягкую мглу сновидений, но тут же услышал новый тихий звук - шуршание одежд.
  Кель, зажмурившись и слегка нахмурив брови, лениво перевернулся на спину, приподнялся на локтях и разлепил один глаз. Сквозь замысловатую сетку взлохмаченных после сна волос, он увидел Сеэллу, снимающую с себя одежду. Не успел Кель подумать о том, что подобная сцена как-то уже имела место в этой истории, в первый день их знакомства, как на него неожиданно нахлынула ахиллесова пята всех господ, страдающих алкоголизмом - похмелье. Наемник уже успел отвыкнуть от этого, так как его тренированный организм справлялся с большим количеством выпитого алкоголя, однако он прекрасно помнил и о проклятой увеселительной сигарке, после которой альтмер уже не помнил ничего. Возможно это был эффект наркотика, а может в тот пробел памяти он наткнулся на ничейную бутылку-другую спиртного, но результат был суров - голова трещала от боли, а глотка - от сушняка.
  Прикрыв ладонью глаза, альтмер рухнул обратно на подушку и перетащил руку на лоб. Сразу после этого из-под его пальцев засветило тусклое персиковое сияние заклинания исцеления.
- Проклятье... Что вчера было? - Прохрипел Кель, не раскрывая глаз. Он уже почувствовал облегчение, однако жажда мучила его так, как будто он месяц воды не видел. - Хотя, я, кажется, не уверен, что действительно хочу знать...

Кель сдвинул ладонь выше, убирая упавшие на лоб волосы. Некогда вполне приличный на вид хвостик на затылке после сна стал похожим скорее на хвост старой клячи... с той же степенью чистоты. И теперь когда-то благородная платина шевелюры потеряла свой блеск и стала скорее желтовато-серой. Ничего общего с тем, что было. Впрочем, как и весь Кель. Уж на кого, а на представителя какой-то там высшей расы голубых кровей это утреннее чудовище с похмельем не было похоже. Помыться стоило бы сразу после прихода в город, а то ведь землица с некромантских кладбищ и лесов с крепкой шеи до сих пор не смыта.
   К этой мысли вдруг пришел Кель, когда глянул на присевшую на край кровати Сеэллу. Не поворачивая головы, он, скосив цепкий взгляд, вмиг оглядел новую одежду своей спутницы. Одета, как настоящая леди. И не скажешь даже, что эта самая мамзель вчера вечером увеселительные сигарки дула и вещи всякие творила.
//Длинный или не совсем?//
  Голова начала потихоньку мыслить, хотя это было поначалу непросто. Альтмер полутрупом валялся на спине, глядя в глаза девушки, и внимательно слушая ее короткий рассказ. Он, кстати говоря, порадовал Келя. В том смысле, что он ожидал услышать гораздо более мрачное повествование, что-то вроде: раз ты ничего не помнишь, то я должна сообщить тебе, что вчера ночью ты нажрался дорогущей колбасы у местного постоялого двора на счет, сравнимый с внешним долгом государства заморской стране, женился на троллихе, помочился с башни на капитана стражи и продал почку. Посчитав, что тусовка с бомжом под мостом лучше, чем продажа почки, Кель даже вздохнул посвободнее.
- Ну что же... - Сипло ухмыльнулся наемник, потерев согнутым указательным пальцем переносицу, - пока что я не услышал ничего, из-за чего не смог бы смотреть в глаза людям. Все могло быть и хуже.
  Он, кряхтя, приподнялся, опираясь на кровать, выпрямил руку, поднимая торс и садясь на постели. Дотянувшись до протянутого графина с желанной водой, он принялся пить ее с такой жадностью, словно это был, по меньшей мере, нектар богов. Утоляя лютый сушняк, он опустил взгляд, словно прикрыв глаза, и скосил его в сторону.
//Дьявольски длинный//, - заключил альтмер, мельком оглядев подол платья девушки, зеленым блестящим полотном мха укрывающий ее ноги. Он мысленно томно вздохнул, памятуя о вчерашнем наряде вампирки. Кель мог запросто забыть о ночных подвигах, но не о такой феерии. Это будет сложно забыть.
  Отставив пустой графин, наемник облегченно выдохнул и благодарно кивнул Сеэлле.
- Статую в храме раздолбали, говоришь? - Задумчиво произнес он, оглядываясь в поисках своей рубашки. - Вот это уже серьезно. За такое точно по головке не погладят. Очень надеюсь, что нас в этот момент никто не видел... - Кель сглотнул, нашел взглядом рубашку, которая лежала на кровати, свесившись и практически валяясь на полу, и дотянулся до нее. - А если и видели, то не запомнили. Приставят еще к исправительным работам...
   Тихонько ворча, наемник поднялся на ноги, к удивлению вполне твердые после вчерашнего, встряхнул свою рубаху на вытянутых руках и надел ее.
- Еда - отличная идея, - кивнул он, - однако, я бы сперва помылся. Надеюсь, здесь это доступное удовольствие.
  Кель впервые за день улыбнулся, натягивая на себя привычную маску доброжелательного интеллигента, широким жестом джентльмена указал ладонью на выход, слегка поклонившись и заложив вторую руку за спину, после чего открыл дверь и сделал шаг.
- Прошу, моя леди!

- Повеесят? - Задумчиво протянул Кель, изображая на лице наивную простоту. - Не самая достойная смерть для мужчины. Будем надеяться, что тогда нас все же не видели. Все-таки рушить храмовые святыни - скверное занятие. - Говорил он, наблюдая как Сеэлла идет к двери. То, что она не собирается в нее выходить немного изумило альтмера. Вот так и пропадает вся внезапная забота и галантность в молоко. Наемник выпрямился с легким недоумением глядя на перекрывшую выход вампирку, аки выжидающий сфинкс. Взглянув на ее подозрительно веселую физиономию, Келю вдруг показалось, что ей что-то от него нужно и разговоры еще не закончились.
  - Ванная там. - Оповестила девушка. Альтмер, стоявший с непривычно расправленными плечами и заложенными за спину руками, медленно, на одних пятках развернулся в указанное направление. Там действительно была другая дверь, хотя Кель был готов поклястся, что ее там раньше не было. Тем же одним движением ног изящно развернувшись назад, наемник, слегка склонив голову к левому плечу, внимательно глянул девушке в лицо.
//А, мы шутковать изволим?//
- Хочешь проконтролировать или поучаствовать? - Тем же тоном поинтересовался Кель, приподняв одну бровь. Он сделал шаг в перед и оперся рукой о дверь едва выше головы девушки, нависнув над ней. - Я бы на твоем месте не о чужих облачениях заботился, а рванул в ванную вперед меня. Ибо если я - чумазое солнце, то ты, - он щелкнул указательным пальцем Сеэлле по носу, - пыльная луна. Так что юбку - в руки и вперед.

Уже второй раз за день Кель был изумлен. На этот раз тем, что Сеэлла его шутку восприняла буквально. А он-то всей душой надеялся на то, что эта странная бабенка шмыгнет мыться, а он еще успеет вздремнуть около часа. Сегодня он был невероятно ленив.
//Блять, женщина, ты серьезно?// - Мысленно вздохнул он, когда вампирка с подозрительно нездоровым энтузиазмом потащила его в ванную комнату. Размером это помещение было гораздо больше, чем все комнаты, которые выделяли наемнику в личное проживание за всю его жизнь. На этой почве эльф немножечко пригорюнился.
  Снисходительно пропустив веселость бледнолицого упыренка, Кель перевел взгляд на саму ванну, оборудованную трубами для подачи воды. И снова Кель зависливо скривил уголок губ. Ну да, это вам не бегать туда-сюда тридцать раз из пристройки во дворе на второй этаж усадьбы, чтобы наполнить горячей водой здоровенную лохань, дабы помыться нормально. Мажоры кровососущие.
  Наемник почесал пальцем челюсть.
- Здесь покрутить, там повернуть, сказать что-нибудь по-эльфски и из трубы по волшебству начинает капать водичка, - ворчливо отозвался он и, так как был в этот раз ленивее обычного, телекинезом на расстоянии повернул оба вентеля. Вода двумя шумными маленькими потоками хлынула в резервуар.
   На самом деле такие устройства для подачи воды достаточно широко использовались в древних кузницах двемеров, которые были известны своей изобретательностью. Много кто из путешественников, в том числе и Кель, побывавших в двемерских руинах знали как работают такие механизмы. Только вот изучить и повторить их, чтобы использовать в быту, пока еще никто не додумался.
  Кель потянулся, заломив руки за голову и захрустев суставами, потом подковылял к ванне и без лишних слов бухнулся рядом с ней на задницу. Сдвинув подвернутый рукав еще выше, он запустил руку в начавшую постепенно набираться воду. Она оказалась достаточно горячей, чтобы от нее шел пар, но не получить ожог. Не вытаскивая руку из воды, наемник поставил подбородок на край ванны и скосил глаза на вампирку.
- Ну, чего стоишь?

Кель даже пикнуть не успел. Один миг и он мощным боксерским броском оказался в ванной, расплескав воду на пол. Вся одежда тут же в вымокла насквозь, вода с хлюпаньем заполнила сапоги. Мокрый и конкретно охуевший, Кель, схватившись за край ванны рукой, молча смотрел вампирке в глаза, но недолго.
- Блять! Сеэлла! - Возмущенно воскликнул наемник, впервые позволив себе матернуться при даме. - Какого хрена ты творишь, женщина?!
  Он осторожно отодвинулся дальше, облокотился спиной о стеночку ванны и критически осмотрел себя. Мокрый, как мышь. Хотя в принципе, одежду давно пора было стирать.
- Не подашь мне вон ту голубую баночку у тебя за спиной? - Запросила эта хитрая физиономия, решившая разделить с ним водные процедуры. Однако в ответ Кель выразительно глянул на вампирку и достал из-под воды нож. Точнее стеклянный кинжал, который таскал с собой в сапоге. Так же молча он положил его ближайший столик и, подхватив рядом стоящую баночку с чем-то синим, протянул ее девушке.
  - Ты - коварная ведьма, из-за тебя я насквозь вымок! Держи свою банку, шельма.
  Ворча, наемник расстегнул пуговицы на рубашке, снял ее с себя, потом, запустив обе руки под воду, вытащил оттуда сначала пару сапог, демонстративно вылив из них воду, а после - старые брюки с широким ремнем и свои грустные, но верные серые труселя. Всю сырую экипировку он скинул в таз, предварительно подтянутый из угла телекинезом. Многострадальные сапоги прикорнули рядом, поблескивая мокрой кожей.
  Сползши ниже, Кель прислонился затылком стенке ванны и, слегка развернув корпус, поставил ногу на ее край, как можно дальше от Сеэллы. После чего, прикрыв глаза, потер шею.
- Ты чего веселая такая сегодня? Успела съесть кого-нибудь прошлой ночью?

Соскребая походную грязь и пыль, Кель чувствовал, как его кожа начинала дышать. В такие моменты ему становилось стыдно за себя за холатное отношение к самому себе, однако это чувство проходило довольно быстро, стоило ему вымыться.
- Ага, - скептически заворчал наемник. - Знаю я твои нежности. - Он повернул голову, выгибая шею, и ткнул пальцем в широкий рваный шрам, чьи четкие очертания светло-розовым пятном выделялись на свежеотмытой смуглой коже. - Самый убийственный засос в моей жизни.
  Альтмер фыркнул, набрал немного воды, сложив ладони лодочкой, и омыл лицо. Царапину на лбу от ловушки в лесу некромантов немного защипало.
  Кель протянул руку и повернул оба вентеля, закрывая воду, которой набралось уже достаточно. В помещении стало гораздо тише. Глубоко вздохнув, наемник задумчиво пошевелил тремя с половиной пальцами на ноге и стащил со столика ближайший флакончик.
- Неужели у тебя такие проблемы с тем, чтобы найти себе жертву? Даже если запрещено кусаться, город же большой. - Он откупорил флакончик, поднес его к носу и тут же, сморщившись, отодвинул подальше. В ноздри ударил такой яркий запах чего-то цитрусового, что мозги чуть в апельсиновый сок не превратились. Кель поспешил закрыть свою находку и сунуть под любопытный нос новый бутылек. - Вас тут так качественно в узде держат?

//Почему косметическая фигня всегда пахнет цветами и фруктами? Почему бы ей не пахнуть хмелем, словно ты владелец огромного трактира, или лютой снежной тайгой, как будто ты только что вернулся с охоты за медведем?//
Поразмышляв еще немного на эту тему, Кель пришел к выводу, что косметической фигней все равно пользуются в основном женщины, думающие, что запах роз куда сильнее привлекает мужиков, чем запах мяса, а аромат полевой ромашки все равно не скроет твоего присутствия на охоте. И ограничился старым добрым мылом. Очищает и ладно.
  - Да, но ты забываешь о том, что все, как ты выразилась, невампиры, все равно хотят есть, ощущают жажду по банальной воде и получают тепловой удар от солнца. - Наемник сдул в сторону Сеэллы пенный айсберг, оставшийся от ее волос и прицепившийся к его коленке. - А кроме этого у невампиров есть и другие проблемы... например, вампиры.
  Наемник развернулся, слегка приподнялся и строго глянул на таз со своими шмотками.
- Тоже отмывайся давай! - Тихо приказал он, угрожающе ткнув в его сторону пальцем. Шмот секунду переваривал приказ и потом начал потихоньку испускать пар.
  Вернувшись в прежнее положение, наемник завел руки за голову, развязывая потрепанную ленточку, схватывающую волосы.
  - Сорок? - Почему-то это вопрос его удивил больше. Кель скинул брови и поднял взгляд на лицо девушки. Это, знаете, было непросто, с учетом отсутствия-таки ночнушки, в которой она влезла в воду. - Не знал, что выгляжу таким старым... Понятия не имею, сколько мне лет. По ощущениям я прожил уже целую вечность.
  Волосы упали на плечи. Кель скинул ленточку рядом с кинжалом, поднял рядом стоящее ведро, зачерпнул немного воды и вылил себе на голову. Мокрая шевелюра тут же облепила все что могла. Убрав мешающиеся волосы с лица, он потянулся за мылом.
- Нет у меня детей. - Вдруг точно решил он, старательно игнорируя теорию вероятности и собственную... энергичность. - Была б жена - были бы и дети. Нет жены - нет детей. - Он вновь поднял взгляд на Сеэллу, перетирая волосы между ладошками. Вместе с мылом с них сходила серая от пыли вода. - А вот судя по твоему тону, тебя вполне устраивает бездетная жизнь. Я-то думал, что все женщины находят в этом радость жизни. За долгие годы ни разу не думала об этом?